Илья и даже Макар, такой же либеро, как и она.
Я это все проходила. Усмехнулась. Надо бы приклеиться к девушке как банный лист. А то ещё чего доброго заграбастают, или она на эмоциях наделает лишнего…
Начинала подозревать, что во мне живет комплекс спасательницы. То ещё удовольствие, но… Ладно, удовольствие. Или иначе, цель. Просто мне так было проще.
Но что же делать с моим решением? Как воплотить в жизнь?
За этими мыслями пролетело столько времени. Месяц? Больше? Тренер-таки довёл Катерину до больницы. Перепугались тогда все жутко, но слава Богу все обошлось.
Я снова окунулась в спортивные будни. Игра мне не нравилась. Я не хотела больше стоять в основном составе. Но это решение уничтожило бы последнюю связь между мной и матерью, а я не хотела этого.
И все равно раз за разом мыслями я возвращалась к своей тайне. Как провернуть все, чтобы Миша ничего не понял. Не заметил.
– Куда пре…
Мы столкнулись с ним на лестнице после одной из пар. Самсонов в универе на парах – это явление какое-то божественное. Как Христа народу. Он поджал губы и как-то странно на меня посмотрел. Я же бодрой ланью стартанула в сторону аудитории.
Там у нас преподша одна особо зверствует. Я уже за пару шуточек попала к ней на карандаш. То ещё удовольствие. Хотя кого я обманываю?!
Да я просто пыталась смыться подальше от него, его хмурого прожигающего взгляда и внимания. Мне каждую секунду казалось, что он сейчас вспомнит тот грязный и откровенный поцелуй.
Поймёт, какая я дура, такая же, как все, и захочет поразвлечься. А что мне тогда делать? Правильно, решать проблемы по мере их поступления. Вот и трусливо скрылась от глаз короля вечеринок.
Мне, кстати, показалось, что их стало меньше. Меньше настолько, что я это заметила. И не только я. В аудиторию влетела как смерч, едва не сбив Макара.
Тот что-то радостно вещал с парты. Катерину ещё из больницы не выпустили. Я осторожно присела недалеко, но…
– Солнцева! Вот только в честь того, вот ты у нас такая классная, тебе лично приглашение на новогоднюю вечеринку! Будет улёт! Но места ограничены и стоят конских денег.
Ага. Просто, небось, боится, что если я не пойду, то Кати там не будет. Нет ничего романтичнее, чем соблазнение понравившейся девушки под бой курантов.
Жизнерадостный парень подлетел ко мне и вручил флаеры с улыбкой на лице. Угу. Я сморозила что-то искрометное и уставилась на яркие буквы. В голове вспыхнула идея, надежда и…
Маскарад. Новогодний маскарад, все в масках. Ну конечно, Солнцева! Совсем отупела со своими заморочками. Подняла глаза на Макара, решая,играть ли партию до конца.
– Ну а кто из наших будет?
Тот просиял. Судя по всему, козырь в рукаве какой-никакой имелся. Он радостно шепнул как бы между нами:
– Кого там не будет, спроси. Самая отвязывая вип-вечеринка. Все сливки универа будут, даже Самсонов, кое-кто из руководства. Волобуева рассказала.
Сделала вид, что задумалась, а сама пыталась унять бешено бьющееся сердце. Этот тот самый шанс, у меня будет возможность воплотить в жизнь свою задумку. Причём без последствий. Ручки вспотели…
– А что мне за это будет?
Всё-таки репутация у меня хорошая. Пусть удивит, хоть мы с ним и неплохо сдружилось в последнее время. Но Макар, казалось,подготовился как следует:
– У меня мать в костюмерной работает, и с меня любой каприз. Бесплатно, разумеется.
Ну все. Убедил. И я забрала столь важные для меня флаеры.
Глава 14. Миша
Едва не опоздал на игру. Последняя в этом году. Наконец-то. Переоделся в чёртову чёрную форму и пошёл на разминку. Брат ничего не сказал. Он вообще давно ничего мне говорил.
Потому что, когда дело касалось волейбола, язык сразу в заднице оказывался. Нет, иногда на тренировках он был довольно строг. Их я не пропускал.
Приходил в любом состоянии. Потому что не мог себе позволить, пока я несу повинность в этой команде, оказаться хуже этих хлюпиков. Что бы у меня внутри ни творилось, мне было просто необходимо понимать, что я лучший.
Так было с детства. В волейбол меня привели Ваня и мать. Ему было лет тринадцать, и он сказал мне, что я влюблюсь. Что он верит в меня, и скоро мы с ним будем играть в одной команде.
Везде сплошная ложь. Мы никогда не будем играть в одной команде. Это попросту невозможно. И виноват в этом я. Взял из корзины сине-желтый мячик.
У нас всегда были самые лучшие и новые мячи. Брат там спонсировал кого-то, поэтому раз в сезон менял инвентарь стабильно. Он зарабатывал, много зарабатывал.
Я никогда не касался денег и не собирался. Не хотелось просто. Там что-то на карточку приходило типа стипендии спортивной. Плевать. Отец всегда давал достаточно денег, и я никогда ни в чем не знал нужды.
Да я, кроме алкоголя, и не тратил ни на что. Просто жил так. Бухая и максимум, о чем думая, – это кто сегодня меня на моей же тачке подбросит. За рулём не пил, никогда.
Одно дело ныть на жизнь, и другое – стать инвалидом без права распоряжаться собственным дерьмом и мочой. Как бы я этот мир ни ненавидел, но были вещи, которые однозначно стоили того, чтобы за ними следить.
Нахмурился. Мяч в руках приносил мгновения тишины в душе. Лишь мгновения. Да, я ходил сюда только потому, что обещал. Только потому, что она так хотела, но и имел некий бонус.
Эмоции выходили через игру. Злость придавала сил расплющить проклятый мяч о площадку. Показать этим недоделкам, как нужно играть в волейбол.
До того, как внутри все покрылось слоем дерьма, я любил спорт. Трепетал на старте и сосредоточено брал игру в свои руки. Всегда, в любой команде, был капитаном.
Меня боялись и уважали, и я мог даже в пятнадцать подобрать слова для каждого. Пока хотел. Но это изменилось в одночасье.
Теперь я уже ничего не хотел и не планировал. Ничего не предпринимал и не заискивал перед судьями для своих ребят. Потому что не было их. Не было команды.
Только жалкая кучка уродцев, что вывозила исключительно из-за меня да моего брата. Неожиданно он оказался неплохим тренером. Но я все равно его ненавидел. Его и себя.
Да только как сопротивляться этой толике облегчения, когда ты обрушиваешься с атакой на соперника. Как смерч врываешься в его распланированную игру, начиная крушить все подряд. Ломать
