Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
вровень с ним: он шеф и я шеф. По какой-то причине пуск реактора отложили на четыре дня. Наступили дни вынужденного безделья. Баталин не собирался приезжать на испытания — он был уверен, что я сам справлюсь с поставленной задачей. А новоиспеченный шеф перестал нормально спать. Мне все время снились кошмары — подали сырье, а изопрена нет, — и я просыпался в холодном поту. После трех-четырех сигарет засыпал — и снова какой-нибудь кошмар на производственную тему.
Вдруг за день до пуска на заводе появился Баталин. Увидев его, я почувствовал огромное облегчение. Если последние четыре дня, измученный бессонницей, я не ходил, а с трудом волочил ноги, то тут меня будто накачали гелием. Я не ходил, а летал между цехами и центральной заводской лабораторией, с воодушевлением выполняя то, что положено делать за сутки до пуска.
Вечером после ужина я лег спать и проспал до утра без кошмаров и жутких сновидений. Даже во сне я чувствовал, что вместо открытого и простреливаемого со всех сторон поля оказался за надежной спиной своего шефа. Нет, я вовсе не собирался прятаться за Баталина. Но количество неприятностей, которые могли упасть на его голову и на мою в случае неудачного пуска, было неравным. При провале внедрения Олег Ефимович, с учетом его плохих отношений с дирекцией института, скорее всего, потерял бы место заведующего лабораторией. А мне, наверное, достались бы неприятный разговор в одном из высоких кабинетов и потеря имиджа способного научного работника как в глазах коллег, так и в собственных, что немаловажно. Иногда потеря уверенности в своих силах даже хуже потери работы.
Так или иначе чаша, которую пришлось бы испить после неудачи Баталину, была бы больше моей, а само питье — горше.
После этой истории я понял, что я еще не шеф. Шефу не нужно прятаться за кого-нибудь, и ему комфортно на самом простреливаемом участке. Не улыбайтесь — мной впоследствии это было много раз проверено.
Шефом я стал через несколько лет, когда почувствовал, что могу быть надежной — подчеркиваю, надежной — спиной для моих сотрудников. Лет тридцать я работаю руководителем, и, честно сказать, иногда так хочется на несколько дней или часов встать за чью-то спину. Но нельзя, потому что я — шеф.
Хорошо, когда у молодого человека есть амбиции и желание подниматься по карьерной лестнице, но при этом он должен осознавать: чем более высокую позицию ты занимаешь, тем больше доля ответственности, которую несешь перед делом и руководимым коллективом.
Испытания нашей технологии показали ее преимущества по сравнению со способом, предложенным Начальником, и через шесть месяцев после начала пробега по распоряжению руководителя главка завод полностью перешел на новую технологию. Нашу технологию!
С глубоким удовлетворением от прекрасно выполненной работы я вернулся в Ленинград. Сказать, что сильно устал, — ничего не сказать. Ведь, кроме того, что приходилось быстро решать многие производственные и научно-технические проблемы, было еще очень тяжело физически. Наработка катализатора шла в июле, когда температура воздуха в Волжском порой превышала сорок градусов, а в цехе доходила до шестидесяти.
Мне бы после возвращения из командировки взять отпуск на месяц и уехать куда-нибудь в тишину без телефона, созерцать природу и спать. Но у меня и сейчас остался, правда в меньшей степени, один опасный грех, называемый гордыней. Как-то на день рождения моя ближайшая сотрудница и верный друг Элеонора Иосифовна Рубинштейн сочинила для меня стихотворение, где пожелала: «чтоб в год по КФу у вас нарождалось». КФ — марка всех моих катализаторов, начиная с первого, КФ-70, и заканчивая последним, КФ-87[12].
Нам с Баталиным, который был гораздо амбициознее меня, хотелось сделать еще один катализатор, намного превосходящий КБФ-76, например КБФ-78. Забыв об отдыхе, я ринулся в бой. При этом мне очень хотелось стать кандидатом наук, так как материала для оформления работы было достаточно. Даже Босс, как-то встретив меня в институтском коридоре, недоуменно спросил: «Чего не защищаешься? Ты же внедрил катализатор на Волжском заводе, значит, имеешь полное право на диссертацию. Имей в виду, что это мнение дирекции института». И я понял: высочайшее благословение получено.
Писать работу только дома было невозможно — не унесешь же домой бесчисленное множество лабораторных журналов, данные из которых должны войти в диссертацию. Поэтому частично я начал тратить рабочее время на — как казалось Баталину — решение личных дел. Конечно, он не запретил мне прямым текстом заниматься диссертацией в лаборатории, но наши с ним отношения стали портиться. И причина была не только в моей диссертации, но и в отсутствии результатов при создании нового контакта. Все попытки добиться существенно лучших показателей работы катализатора, чем у КБФ-76, ни к чему не привели. Ситуация мучила и меня и шефа — мы оба были достаточно самолюбивыми людьми. Кроме того, заводчане, проектанты и работники министерства уже привыкли, что наша лаборатория чуть ли не каждый год выдает что-нибудь новое. И вдруг пробуксовка. Что делать? Найти виноватого в неудаче. А тут и искать нечего. Руководитель группы, вместо того чтобы заниматься делом, пишет диссертацию. Так что много времени на поиски не нужно — вот он, виноватый, сидит на втором этаже.
Обремененный полувековым опытом работы в научном коллективе, я могу с уверенностью сказать, что главное — никогда не искать виноватого или крайнего, если что-то не получается. От этого будет только хуже. Я говорю не голословно, поскольку видел много коллег, которые в ходе даже не очень удачных внедрений умели гасить эмоции тазепамом и валидолом. При этом перед сотрудниками они выглядели абсолютно спокойными и уверенными в успехе руководителями, умело направляли силы команды на поиски выхода из сложившейся ситуации, а не искали «стрелочника». Как правило, это служило одной из важнейших причин успешной реализации их разработок.
К сожалению, у нас с Олегом Ефимовичем все было по-другому. Баталин нервничал, обвинял меня и моих сотрудников во всех неудачах, и это не способствовало поддержанию созидательной атмосферы в коллективе. Хотя были и положительные результаты. Параллельно с разработкой нового катализатора мы удачно совершенствовали технологию получения изопрена в производственных условиях. Результаты этих исследований были внедрены на Тольяттинском[13] и Нижнекамском заводах синтетического каучука с огромным экономическим эффектом. Так что даром моя группа хлеб не ела. А вот с катализатором у нас ничего не получалось — не было новых идей.
С моей точки зрения, в первую очередь рождать идеи должен руководитель, хотя, конечно, хорошо, когда способный ученик может предложить что-то лучшее, чем шеф. Такое положение вещей — залог того,
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 66
