смотрят старики или люди, пережившие слишком отчаянные и насыщенные события. Ощущение того, что это совсем другой человек только усилилось. В голове появились шепотки. С каждой секундой этих гляделок, тихие голоса становился все отчетливее, настойчивее, и когда Имельда уже смогла различить четкое слово «полард», она все же отвела взгляд. Голоса исчезли.
— Тогда я, пожалуй, пойду. Спасибо вам еще раз.
— Всегда пожалуйста, Маэстро. Обращайтесь, — приятно улыбаясь, проговорил Итан, но взгляд его остался таким же холодным. Улыбка была не настоящая. Девушка кивнула и ушла.
Ей очень хотелось с кем-то поговорить, поделиться, просто поразмышлять. Именно сейчас она остро ощутила собственное одиночество. Не было никого рядом, кто мог бы понять, кому можно было бы доверить все ее тайны, все мысли… В школе она могла делиться с Итаном и Розой. Хотя с Итаном она была более откровенна по причине своих чувств к нему. После школы рядом были родители. Матильда всегда была готова прийти на помощь советом, а Тимор делом. Сейчас же, у нее остался лишь Каил, которого она не хотела лишний раз тревожить. Все же он был другом родителей, а не ее, и он, итак, сделал для нее уже слишком много, а она не могла отплатить тем же. Эти чувства разъедали ее спокойствие, словно соль железо. Медленно, но, верно. Поэтому она не хотела идти к нему и плакаться, как маленькая девочка.
Прикинув, что сейчас уже обед, девушка спустилась в местный обеденный зал, поела и вернулась в свою комнату. Она с тоской посмотрела на стол, заваленный бумагами и книгами. Садиться за чертову научную работу не хотелось. Она устало прошаркала к кровати, завернулась в покрывало и провалилась в тревожный сон, лишь бы не поддаться бесконечным мыслям о чудовищном происшествии. Проснулась она, когда еще было довольно светло, но сумерки уже начинали потихоньку окрашивать округу в серые тона.
Девушка села на кровати, бездумно уставилась в окно. Ни о чем думать сейчас не хотелось и делать тоже… Даже вставать с кровати. На голову давили отголоски чьих-то мыслей, что Имельда невольно улавливала сознанием. Но открутить на фляжке крышку и сделать глоток мерзкого поила она не успела. Как на зло, все шло не так, как этого желала душа. В дверь поскреблись, и девушка обернулась. Она удивилась. Кто бы это мог быть?
Имельда поднялась, пригладив топорщащиеся в разные стороны локоны, оправила смятую одежду — широкие брюки и длиннополую рубаху за правом запахе. Поправила пояс и открыла дверь.
— Митриш? — она изрядно удивилась и быстро впустила мальчишку в комнату. — Что-то случилось? — закрыв дверь, она тревожно уставилась на него, хотела было положить руку на плечо, но вспомнила последствия таких действий и одернула себя. Мальчик пожал плечами:
— Да, нет… Просто… Давно не видел вас, — мальчик был смущен. Имельда моргнула, осознавая, что услышала и улыбнулась. Ей очень захотелось обнять парнишку, но побоялась.
— Проходи, присаживайся, как у тебя дела? — она прошла к креслу, которое было всего одно в ее комнате. Мальчик воспитано присел на край кровати.
— Вроде бы хорошо.
— Почему «вроде бы»?
— Ну, хорошо, да, все хорошо, — увереннее произнес Митриш.
Имельда улыбнулась.
— Никто не задирает тебя?
— Нет. Вообще я даже вроде как негласный лидер, — скромнее, чем полагается лидеру, произнес мальчик, ковыряя ногти на руках.
— Я рада за тебя. А учеба как дается? Все понимаешь? Может, помощь нужна?
— Нет, — на этот раз Митриш заулыбался куда более открыто и радостно, взглянув на девушку. — Там нет ничего сложного, я на раз все понимаю, — его действительно распирала гордость от того, что ему давалось легко, и Митриш словно бы изнутри засветился. Имельда отвела взгляд.
— Может тогда тебе идти вперед по программе?
— Ну… Вообще… — мальчик ссутулился, — Мама же говорила не высовываться, скрывать способности.
«Еще бы знать, что у тебя за способности», — подумала, а в слух протянула:
— Да… — задумалась Имельда, подперев рукой подбородок. Она подозревала, что Митриш из тех дарований, что называют универсалами. Уникальные люди, что легко могли изучать самые разные дисциплины, не путаясь между ними ни в теории, ни в практике. Им подчинялись различные потоки энергий: традиционная, смерти, стихий… Но даже так, Митриш обладал еще и невероятно большим потенциалом собственной души. Не зря же она пылала словно солнце, и он это скрывал. — А ты не официально, — заговорщицки подмигнула.
— Ходи в библиотеку и читай. А если надо будет что-то отрабатывать, ты ко мне приходи, я тебе помогу с практикой, чтоб не заметили.
— Даже не знаю.
— Как будешь готов, сам поймешь, надо тебе это или нет. Сейчас просто учись, не торопясь.
Мальчик кивнул, снова опустил взгляд в пол.
— А что там… Ну, с мамой. Вы что-нибудь узнали?
Имельда тяжко вздохнула. Что ему сказать? О растерзанной юрсэ ему знать не следует. О взрыве тоже. А больше и сказать нечего. Имельда ни на йоту не продвинулась к разгадке тайны смерти родителей. Да и старалась не сильно… Ей стало стыдно.
— Нет, Митриш, пока ничего.
Мальчик покорно покивал. Они ненадолго замолчали, но Митриш все же нарушил тишину:
— Кхм, я еще спросить хотел кое-что…
— Спрашивай.
— А вот… Ну… — он заменжевался, — Как вот девчонку на бал позвать?
— Какой бал? — Имельда удивилась, пропустив тот момент, что вопрос был задан о другом.
— Весенний. Через две недели будет. Все к нему уже готовятся.
— Эм… — Имельда призадумалась. Действительно. Об этом мероприятии она совсем забыла, точнее она о нем вообще не думала, так как идти не собиралась. В дни своей учебы она не ходила на них, а потому и сейчас не вспомнила. Ее обычно звал Итан, но девушка отказывалась, и он ходил с Розалинд. — Так… — она припомнила, как это делал Итан, налетая со спины, как бешеный и крича что-то вроде «Эй, Пеш, пойдешь на танцы!?» или «Пойдешь веселиться?». Едва ли это можно было назвать романтическим приглашением на бал…
— Тебе кто-то нравится?
— Ага, — кивнул мальчик, зардевшись.
— А ты ей нравишься?
— М… Я полагаю, да… Не уверен…
— Тогда не выдумывай, просто
