— Подавайте на стол!
Вошли король, королева, наследная принцесса, дофин, принцесса Елизавета и Андре.
Граф Прованский отправился в Люксембургский дворец.
Король беспокойно озирался, однако, войдя в гостиную, он через приотворенную дверь, ведшую в галерею, увидел, что в конце галереи накрыт стол.
В ту же минуту дверь распахнулась, дворецкий объявил:
— Кушать подано!
— О! До чего Вебер искусен! — радостно воскликнул король. — Ваше величество, передайте ему, что я очень им доволен.
— Непременно передам, государь, — со вздохом ответила королева и вошла в столовую.
Приборы для короля, королевы, наследной принцессы, дофина и принцессы Елизаветы были расставлены на столе.
Однако прибора для Андре не было.
Подгоняемый голодом, король не сразу это заметил; впрочем, в этой забывчивости не было ничего оскорбительного, потому что все было сделано по правилам самого строгого этикета.
Однако королева, от которой ничто не могло ускользнуть, заметила это с первого взгляда.
— Ваше величество, вы позволите графине де Шарни поужинать с нами, не правда ли?
— Ну еще бы! — вскричал король. — Мы нынче ужинаем по-семейному, а графиня — член нашей семьи.
— Государь! — молвила графиня. — Следует ли мне к этому отнестись, как к приказанию вашего величества? Король удивленно на нее взглянул.
— Нет, графиня, это просьба короля.
— В таком случае, — отвечала графиня, — прошу меня извинить, я не голодна.
— Как?! Вы не голодны? — вскричал король, не понимая, как можно не испытывать голод в десять часов вечера после столь утомительного дня, если последний раз перед этим они ели лишь в десять часов утра, да и то очень плохо.
— Нет, государь, — пролепетала Андре.
— Я тоже не голодна, — подхватила королева.
— И я, — поддержала принцесса Елизавета.
— Вы неправы, ваше величество, — возразил король, — от хорошей работы желудка зависит состояние всего организма и даже работа мозга. По этому поводу у Тита Ливия существует басня, позднее заимствованная Шекспиром и Лафонтеном; над этой басней я и приглашаю вас поразмыслить.
— Мы знаем эту басню, ваше величество, — отвечала королева. — Старик Менений рассказал ее в день переворота римскому народу. В тот день римский народ восстал, так же как сегодня взбунтовался народ французский. Итак, вы правы, государь: эту басню весьма уместно вспомнить сегодня.
— Ну как, графиня, — спросил король, протягивая свою тарелку, чтобы ему подлили супу, — неужели сходство исторических судеб не подвигнет вас к тому, чтобы отужинать?
— Нет, государь, мне очень неловко, но я должна признаться вашему величеству, что хотела бы повиноваться, но ничего не могу с собой поделать.
— Ну и напрасно, графиня: этот суп просто великолепен! Почему мне впервые подают такой суп?
— Потому что у вас новый повар, государь, прежде служивший у графини де Ламарк, чьи апартаменты мы сейчас занимаем.
— Я оставляю его у себя на службе и желаю, чтобы он был включен в число королевской прислуги… Этот Вебер — настоящий кудесник, ваше величество!
— Да, — с печалью в голосе едва слышно отвечала королева, — как жаль, что его нельзя сделать министром!
Король не слышал или сделал вид, что не слышит. Он обратил внимание на то, что Андре очень бледна. Хотя королева и принцесса Елизавета за весь день ели не больше Андре, они все-таки в отличие от нее сидели за столом. Он поворотился к графине де Шарни.
— Графиня! Ежели вы не голодны, вы не можете сказать, что не устали; если вы отказываетесь есть, то отдохнуть вы не откажетесь, не правда ли?
Повернувшись к королеве, он продолжал:
— Ваше величество! Прошу вас отпустить графиню де Шарни; пусть сон заменит ей пищу. Затем он обратился к слугам:
— Надеюсь, что с постелью для графини де Шарни не будет такого недоразумения, как с ее прибором. Ей не забыли приготовить комнату?
— Государь! — воскликнула Андре. — Как могу я допустить, чтобы вы помнили обо мне в такой суматохе? С меня будет довольно и кресла.
— Ну нет, — возразил король, — вы и так почти без сна провели прошлую ночь; вам необходимо выспаться; королеве нужны не только собственные силы, но и силы своих друзей.
Тем временем вернулся выездной лакей, которого посылали с поручением — Господин Вебер, зная о великой милости, которую королева оказывает ее сиятельству, решил, идя навстречу пожеланиям ее величества, предоставить ее сиятельству комнату, смежную с комнатой королевы, — доложил он.
Королева вздрогнула, подумав, что если для графини нашлась только одна комната, значит, для графа де Шарни вряд ли найдется другое место, кроме как в комнате его супруги.
Андре заметила, как вздрогнула королева.
Ни одно из ощущений этих двух женщин не могло ускользнуть от внимания соперницы.
— На одну ночь, я соглашусь только на одну ночь, ваше величество, — поспешила она успокоить королеву. — Апартаменты вашего величества слишком невелики, чтобы я могла занимать комнату в ущерб королеве; думаю, в дворцовых службах для меня найдется какой-нибудь уголок Королева пролепетала нечто невразумительное.
— Вы правы, графиня, — отвечал король. — Все это мы обсудим завтра и распорядимся, чтобы вас разместили как можно удобнее Графиня присела в почтительном реверансе и, простившись с королем, королевой и принцессой Елизаветой, вышла вслед за лакеем.
Провожая ее взглядом, король на минуту замер, поднеся вилку к губам.
— До чего прелестная женщина! — проговорил он. — Графу де Шарни повезло, что он нашел при дворе подобное сокровище!
Королева откинулась в кресле, пытаясь скрыть бледность, но не от короля, который и так ничего бы не заметил, а от принцессы Елизаветы, которая могла бы прийти в ужас.
Королева была в состоянии, близком к обмороку.
Глава 6. ЧЕТЫРЕ СВЕЧИ
Как только дети были накормлены, королева попросила у короля позволения удалиться в свою комнату.
— Ну разумеется, ваше величество, — отвечал король, — должно быть, вы очень устали; меня беспокоит, что вы до завтра будете голодны: прикажите приготовить вам какую-нибудь закуску.
Ничего не ответив, королева вышла, уводя с собой обоих детей.
Король остался за столом доедать суп. Принцесса Елизавета, преданности которой не могла поколебать прорывавшаяся временами пошлость короля, осталась с ним за столом, предупреждая малейшие его прихоти, на что неспособны были даже прекрасно вымуштрованные лакеи.
