к выходу из кабинета. — Ладно, мне пора домой, а ты звони завтра, делись впечатлениями.
— Я с тобой больше не дружу! — шептала я ей яростно.
— Бу-бу, бу-бу, моя бубочка, — подразнила меня Лена и, отправив воздушный поцелуй, ушла прочь.
Всю срамоту пришлось спрятать в своей сумочке в кабинете, который я, конечно же, закрыла.
Во время раздачи ролей к новогоднему представлению и последующем подборе подходящего реквизита я то и дело думала и молилась о том, чтобы в кабинет никто не вошел и не решил порыться в моем столе. Это будет фиаско. Меня уволят. Не за пьянку, так за вибратор — точно.
Успокоиться я смогла только тогда, когда со всеми «приспособлениями», подаренными Леной, оказалась на автобусной остановке подальше от школы и детей.
Рядом со мной стояли четыре девушки, примерно мои ровесницы. Они были очень красивыми, длинноногими, веселыми и, так уж совпало, что из общего у меня с ними был только колпак Деда Мороза, который я взяла с собой и решила прогуляться в нем по городу, посчитав это забавным. А вечером дома мне нужно пришить к нему побольше блестящих камней. То же самое к завтрашнему дню должны сделать все дети, что будут участвовать в постановке.
В сумочке между тетрадями учеников и вибратором зазвонил мой телефон. Достав его, увидела, что мне звонил Витя. Первым порывом было — проигнорировать, но затем я взяла себя в руки и решила не играть в детский сад. Мы же друзья.
— Да, Вить.
— Привет, Марин, — приятный голос теплом растекся под кожей. Как же я по нему скучаю. — Слушай, у нас как-то не заладился в пятницу разговор. Прости, что убежал.
Скажи, что хочешь вернуться ко мне, и я прощу тебе, вообще, всё.
— Ничего страшного, — ответила я с улыбкой. — У тебя что-то случилось?
— Нет, ничего. Всё отлично. А у тебя как дела?
— Нормально. Как обычно. Почти, — хохотнула я, думая о том, что в моей сумке лежит вибратор и еще что-то, что страшно распаковывать.
— М-м, — протянул Витя. — Слушай, я в пятницу увидел тебя, всю такую новую, необычную и совсем забыл, о чем хотел попросить.
— И о чем же? — еще немного и я взлечу над землей на своих же ресницах.
— Можешь организовать мне мальчишник, Марин? У тебя всегда классные сценарии праздников, а я кроме тебя больше никому не доверяю. Сделаешь? По-дружески.
Окрыленную меня только что втоптали лицом в землю. Но… возможно, этот мальчишник — мой последний шанс вернуть всё назад.
— Хорошо, Витя. Я сделаю.
— Обожаю тебя! — шепнул он мне чувственно, пустив сердце в пляс. — Тогда встретимся на днях? Обсудим всё?
— Конечно, — выронила я с блеклой улыбкой.
— Тогда до встречи.
— До встречи.
Лене об этом ни слова — первая мысль, что промелькнула в моей голове. Она точно начнет меня отговаривать от этой затеи и, зная ее натиск, отговорит. А я не хочу упускать последнюю попытку.
— Грузимся, гражданочка, — зычный голос мужчины в полицейской форме вынудил меня вздрогнуть и в страхе оглядеться по сторонам.
Рядом со мной стоял полицейский «бобик», который уже был забит теми стройными и красивыми девушками в новогодних колпаках, как и у меня.
— Подождите! Куда вы меня ведете? — взбрыкнула я.
— Наказывать за занятие проституцией. Куда ж еще? — хохотнул мужчина и толкнул меня в машину к другим девушкам.
— Вы что-то путаете! Я педагог! Это ошибка! Я ничего такого не делала! Я не проститутка! — почти кричала я в отчаянии, силясь выбраться из машины.
— Мамка, что ли? — смерил меня взглядом второй мужчина в форме. — Ну, да. На проститутку ты не тянешь. Прыгай, мать. Наказывать будем.
Глава 7. Маруся
Какой позор, Марина! Какой позор!
Так быстро скатиться от алкоголизма в проституцию…
И даже позвонить некому, чтобы приехали, рассказали, кто я на самом деле и спасли от всего этого. В первую очередь — от тесной камеры с четырьмя самыми настоящими проститутками, которые чувствовали себя здесь как дома и периодически заигрывали с проходящими мимо полицейскими.
Можно, конечно, позвонить Лене, но я даже примерно не представляю, чем она может мне помочь, кроме того, что скажет, что я хорошая подруга и ни в каком проститутничестве еще ни разу уличена не была. Хотя, возможно, мне может помочь её муж, Лёша. В его компании есть юристы, которые, наверняка, смогут вызволить меня отсюда. Но звонок друзьям влечет за собой большую цепочку вовлеченных во всё это недоразумение людей. Так что звонок Лене и Лёше придется оставить напоследок, когда других вариантов попросту не останется.
Можно, конечно, еще позвонить директору школу и попросить для меня положительную характеристику, но я уверена, что меня уволят уже на этапе объяснения причины того, для чего, зачем и куда мне нужна эта характеристика.
Остается надеяться только на себя и на то, что полицейские верно рассудят, что никакой проституткой я быть не могу. К счастью, невооруженным взглядом видно, какова разница между мной и настоящими проститутками.
— Что у нас сегодня на ужин? — знакомый мужской голос заставил меня сжаться в комочек и понять, что влипла я по полной.
— Здорова, Камаз. Да так, селедок пару килограммов выловили. Свежемороженых. Час назад привезли погреться.
— Ясно, — выронил мужчина сухо и, обернувшись, бегло глянул на нас, сидящих за решеткой. Абсолютная незаинтересованность в серых глазах тут же сменилась азартным блеском, когда, отвернувшись, Костров почти сразу обернулся вновь и встретился со мной взглядом.
Чисто интуитивно я скрестила ноги и закрыла лицо козырьком ладони. Но уже через две секунды до меня дошло, что именно так на кадрах видеохроник, что я видела по телевизору, и ведут себя самые настоящие проститутки, когда прячутся от ока камеры, их снимающей.
Мгновенно захотелось забиться в угол и кричать в приступе истерики, что я не та, за кого меня приняли.
— Что? Вся пятерка — проститутки? — вопросил Костров. Повернулся к камере лицом и, скрестив руки на груди, с легкой улыбкой стал разглядывать «селедок» в колпаках Деда Мороза. Особое внимание, конечно же, было уделено моей персоне.
— Ну, да. В одном месте поймали, — ответил ему пухлый мужчина в форме. — Вон та в пуховике и в очках их мамка, походу. Сейчас Романов придет, допросит. Может, притон возьмем перед праздниками.
— Веди-ка «мамку» в мой кабинет, Антипка, — скомандовал Костров.
— Сам допросишь? Ты же брезгуешь проститутками, Камаз.
— Веди, я сказал.
— Не ведите, — шепнула я мужчине, который открыл клетку, чтобы вывести меня оттуда. — Я дождусь Романова, — села я обратно на жесткую металлическую скамью.
