Жанна делает шаг в мою сторону, не сводя с меня глаз.
Ну все понятно. Она гипнотизирует меня, чтобы напасть и вонзить свои клыки прямо мне в шею.
— Не знаю, — пожимаю плечами, но, заметив, что Жанна тянет пальчики к конверту, быстренько хватаю его со стола. — И думаю, вас это не касается.
В этот момент во мне просыпается дух бунтарства, что я вновь ощущаю себя той самой Золотовой, которая еще в школе могла постоять не только за себя, но и за других.
Кем себя возомнила эта стерва? Решила, что я испугаюсь ее глупых обвинений? Поведусь на провокацию? Индюк тоже думал.
— Еще как касается!
— Разговор окончен. Вы мешаете нам работать, Жанна Викторовна. И вам уже пора заваривать чай для босса, — с наигранной любезностью указываю Жанне в сторону двери, от чего коллеги испуганно переглядываются между собой.
Ой, как они надоели своими гляделками! Ей богу, детский сад какой-то!
— Ах, вот оно что! — тон, каким говорит Жанна, не предвещает ничего хорошего. — Я все равно узнаю, что там. А ты, моя дорогая, очень сильно пожалеешь о том, что перешла мне дорогу.
После чего она эффектно разворачивается на каблуках и уходит, напоследок хлопнув дверью так, что висевшая на стене декоративная карта Москвы в деревянной рамке падает с характерным стуком.
Поздравляю, Золотова! Теперь ты на войне, и, кажется, битва за Москву не за горами.
* * *
На удивление, остаток дня проходит относительно спокойно. Коллеги после инцидента с Жанной притихли, как мыши в подполе. Еще бы, их негласная королева так рвала и метала.
Однако ближе к концу рабочего дня меня начинают подбешивать их редкие, но такие красноречивые взгляды, что я не выдерживаю и задаю свой вопрос вслух:
— Сколько можно пялиться? Вам не надоело?
Ух, какая я сегодня воинственная! Гордая, воинственная беременяшка с шальными гормонами. И это при том, что я пью кучу витаминов и магний впридачу, который должен успокаивать мои нервы, но, похоже, он не работает так, как обещает производитель препарата.
— Ну молчите дальше.
Я снова отворачиваюсь к монитору, пытаясь сосредоточиться на клюшках и резиновых перчатках.
— Ты, правда, не понимаешь, какого врага себе нажила? — раздается голос одной из коллег, которая, к слову, пришла уже после нашей с Жанной перепалки, потому что опоздала на работу.
Но несмотря на это, она уже в курсе всего. Сарафанное радио здесь работает быстрее деловой почты.
— Неа, — отмахиваюсь я, кликая мышкой по номенклатуре с таким видом, точно выполняю самую важную в мире работу — не отрываю взгляда от монитора ни на секунду. — Я не собираюсь воевать с Жанной. Мне по барабану, что она там напридумывала.
— Слушай, Яна? Тебя ведь так зовут? — обращается она ко мне вновь, и я уже не могу ее игнорировать.
Могу, но не красиво это как-то.
— Да?
— Очень приятно, меня Юля. Пойдем, заберем документы у хозяйственников. Там несколько папок, одна не донесу.
Просьба Юли кажется мне немного странной, однако я успеваю перехватить ее выразительный взгляд и то, как она одними глазами показывает на коллег. Я соглашаюсь, отмечая про себя, что в отличие от остальных Юля выглядит более доброжелательной и… менее любопытной, что ли.
— Хорошо, — киваю и, поднявшись с места, иду вслед за ней.
Что она задумала? О каких документах идет речь? Я более чем уверена, что это лишь повод для того, чтобы увести меня от любопытных коллег.
Какое-то время мы идем молча, но это длится лишь до того момента, когда мы спускаемся до цокольного этажа и останавливаемся в одном из пустых коридоров нашего центра.
— Яна, ты совсем страх потеряла? — вдруг поворачивается ко мне Юля, оглядываясь по сторонам.
И смотря на меня говорящим взглядом. Да, да, я так и вижу, что там большими буквами написано «Ну и дура ты, Золотова!».
Но я делаю вид, будто все хорошо, будто это не меня утром собачила разгневанная секретарша нашего босса. Что-что, а держать лицо я умею. Ну почти…
— Да что случилось?
— Случилось… случился звездец, вот что. Эта Жанна тебе устроит веселую жизнь, уж поверь мне. Зря ты на нее нарываешься.
— Я не собираюсь молча выслушивать ее беспочвенные обвинения!
— Я не знаю всех подробностей, но из того, что услышала от коллег, поняла лишь одно: ты еще не знаешь, с кем имеешь дело.
— С глупой истеричкой, с кем же еще! — фыркаю я, однако Юля мое веселье совсем не поддерживает.
— Жанна сделает все, чтобы превратить твою жизнь в ад.
— Она итак не сахар.
Замолкаю, понимая, что это откровение затрагивает какие-то невидимые струны моей души. Я не хочу выворачивать душу наизнанку незнакомому человеку, поэтому отворачиваюсь в сторону.
Больно, очень больно думать о том, что я одна в большом городе, что меня впереди ждет очень много испытаний, что мой малыш… будет расти без отца.
Та-а-ак, Яна, ну-ка соберись! Ты сильная, ты сможешь!
— Слушай, Ян, ты извини, если я тебя обидела…
Ой, вот только жалости мне не хватало. Почему-то начинаю ни с того ни с сего злиться на реакцию Юли.
— Все в порядке.
Произношу это пустым голосом, а у самой внутри все на пределе.
— Нет, я же вижу, что не в порядке. По тебе видно, что ты — нормальная девчонка, куда такой тягаться с Жанной…
— Да что вы все заладили — Жанна, Жанна?! Она, что, тут самая главная? — взрываюсь, не выдерживая очередной страшилки о стервозной секретарше.
Тоже мне напугали козу капустой! Мне, может, после поклонниц Грома, вроде Марьяши, уже ничего не страшно.
— Почти. Жанна — бывшая девушка Кулибина.
— Что-о-о?! — роняю челюсть до самого пола.
Нет, либо эта Юля ничего не смыслит в юморе и так плохо шутит, либо… это правда.
— Ты думаешь, с чего она на тебя так взъелась? — хмыкает Юля с самодовольным видом. — Вот уже полгода Жанна пытается вернуть Виталия, а тут появляешься ты и…
— Но у меня и в мыслях не было заводить роман с Кулибиным! — негодующе перебиваю я ее, поражаясь тому, насколько сильно ошибаются коллеги. Раздули слухи до уровня правды!
— А на чай чего заходила?
— Я… я… Там долгая история!
— Ладно, не хочешь — не рассказывай, — кивает Юля вполне понимающе.
