куче железа и выудил из неё два меча.
– Ты хочешь драться на них? – мой голос сорвался. Я предполагал, что это будет тренировка наподобие той, что проходила у нас с Джером.
– Конечно. – Несмотря на прохладный осенний воздух, он стянул с себя жилет и рубашку, оставшись в одних штанах. – Ты же говорил, что умеешь драться.
– На деревянных мечах! – Видя его развитые мышцы, я понимал, что мне точно конец.
– Да не трусь, мы просто чуть-чуть разомнёмся, ты даже не устанешь. – Он весело подмигнул мне.
Ничем хорошим это не закончится. Я обречённо взял меч из его рук. На удивление, он не был тяжёлым, даже наоборот, показался мне лёгким. Поудобнее перехватив рукоять, я взмахнул оружием. Движение приятно отдалось в теле.
– Стиль боя? – Кристиан уже стоял в стойке. Его колени были чуть согнуты, левая нога впереди, а меч он опустил к бедру и чуть отвёл вбок.
– Я не знаю ни одного.
– С кем ты, говоришь, тренировался? – Ланкайетт недовольно выгнул бровь.
– Дже… лордом Вальтерсоном, – вовремя поправился я.
– Ого! Тогда ты точно должен чего-то стоить. Давай, покажи. – Его глаза азартно заблестели.
Я обхватил рукоять двумя руками и поднял меч, уведя его левее, а упор сделал на правую ногу. Не успел даже подумать о том, что будет дальше, как мои глаза уловили стремительное движение, и в следующий миг на клинок обрушился тяжёлый удар. Металл оглушительно зазвенел от столкновения, и лезвие меча Кристиана заскользило вверх. Я отшатнулся назад. Мышцы в руках отозвались болью от резкого напряжения. Оказывается, удерживать атаку с настоящим мечом в разы сложнее, особенно когда его боишься. Но теперь я мог с уверенностью сказать – никакая божественная сила здесь не поможет.
Кристиан довольно ухмыльнулся.
– Ты поймал мой удар и удержал меч – неплохо. А теперь ещё раз и по-настоящему.
Я испуганно вздрогнул и с единственной мыслью в голове – «кто же просил меня открывать рот?» – крепче перехватил рукоять.
– Никогда больше тебе не поверю. – Я согнулся пополам и жадно хватал ртом воздух. Пот ручьями стекал по телу. Теперь было понятно, почему Кристиан разделся до пояса: рубашка была насквозь мокрой от пота, и вечерний воздух неприятно холодил тело.
– Ха-ха-ха, – его беззаботный смех разнёсся над площадкой. – Можешь передать лорду Вальтерсону, что учитель из него так себе.
– Эй! Джеральд прекрасный учитель! И он не заставлял сразу брать в руки оружие. – Мне стало обидно за друга.
Кристиан надел рубашку и, выудив из той же кучи фляжку, откупорил её.
– Он просто жалел тебя, вместо того чтобы гонять. Под моим руководством уже через месяц меч стал бы продолжением твоей руки.
Я внимательно присмотрелся к нему. Почему-то теперь, когда у нас с Эмилием установилась настоящая связь, Кристиан не испытывал ко мне неприязни, а даже стал дружелюбным.
– Ты больше меня не ненавидишь?
Он сделал большой глоток из фляжки и нерешительно покрутил её в руках.
– Скажем так, я стал больше тебе доверять и вижу, что ты не хочешь навредить Эмилию, наоборот, стараешься, делаешь всё возможное, даже нашёл способ установить с ним связь. Я думал, ты сбежишь, когда увидишь меченых, но ты не только остался, но и упорно ищешь выход из нашего печального положения. А про бога внутри тебя мне вообще нечего сказать – от одной мысли становится тошно.
– Меня похвалил сам лорд Ланкайетт.
– Ха, а ведь правда. Пока ты на стороне нашего короля, я буду твоим другом, но если…
– Я не собираюсь становиться врагом Эмилия, и это не потому, что мы связаны.
– Тогда у нас нет причин для вражды.
Кристиан был в хорошем настроении и говорил со мной охотно, поэтому, вопреки здравому смыслу, я решился задать один вопрос. Неприятное чувство ускользающих ответов всё ещё беспокоило меня.
– Вы давно дружите с Эмилием?
– С детства. Мой отец был приближённым покойного короля. А мы с принцем редко отлипали друг от друга, и нам часто влетало от старших. Помню, как сбегали от учителя в город и до заката обходили все местные лавочки. Нас не знал только слепой, и, несмотря на то что Эмилий был наследником престола, все относились к нам как к своим сыновьям – подкармливали, прятали от стражников, когда те искали. Уже тогда я видел, как люди тянутся к нему, и знал, что он станет отличным королём, – голос Кристиана стал мягче, в нем слышалась нежность.
– Значит, вы росли вместе, и ты стал его личным стражником? – Я пытался осторожно свернуть разговор в интересующее меня русло.
– Было время, когда Эмилий долго болел и к нему никого не допускали, а потом отправили в военный лагерь. Я увидел его только спустя пять лет на коронации.
Кристиан отвёл взгляд. Он явно недоговаривал и опускал те моменты, которые я чётко видел и чувствовал.
– Чем он болел? – невинный вопрос заставил его напрячься.
– Никому об этом не говорили. Сам понимаешь, болезнь наследника – не тема для обсуждений. – Он сказал это с деланым безразличием и наигранной ухмылкой. Кристиан всё знал, но не говорил, потому что не доверяет мне или же оберегает тайну Эмилия?
– А теперь болезнь прошла, и с ним всё в порядке?
– Конечно, не беспокойся. – Ланкайетт широко улыбнулся. – Наш король здоров и будет долго править.
– Кристиан. – Сейчас я понимал слова Бардоулфа о том, что она любит, когда говорили прямо. – Прошлое Эмилия мне известно, думаю, как и моё ему. Я всё видел. Шрамы на спине от кнута остались?
Рука с фляжкой дрогнула, вода вылилась Кристиану на грудь, но он этого даже не заметил.
– Ты сказал – кнута? – Кристиан быстро сократил расстояние между нами. – Ты был там? Видел, что произошло? Как?
Его глаза безумно заблестели, а рукой он схватил меня за воротник, притянув ближе.
– Скажи же, ну, не молчи. Ты видел, что там произошло тогда? Видел же?
Я желал получить ответы, но вопросы задавали мне. Почему же именно этот момент из его прошлого не давал мне покоя, что пришлось так опрометчиво рассказывать всё Кристиану?
– Сначала отпусти меня.
Он удивлённо посмотрел на свои руки и сделал шаг назад.
– Прости, я не хотел пугать.
– Ты меня не испугал.
Кристиан опустился на корточки и потёр ладонями лицо.
– Рассказывай. Это всё ваши божественные штуки? Эмилий говорил тоже что-то такое.
Значит, мои догадки были верны, и он видел моё прошлое.
– Не уверен, как можно назвать нашу связь, но я чувствовал то же, что и он, – прожил его жизнь вместе с ним. Точнее, самые яркие моменты.
