нее лицом.
Она стонет, когда я проникаю языком поглубже и пробую на вкус ее внутренности. — Тебе нравится, когда я лижу эту узкую маленькую щелку?
— Да, — стонет она. — Мне, черт возьми, нравится это.
— А как насчет того, чтобы я пощекотал твою задницу?
Она глубоко стонет, когда я провожу языком по ее щелочке и обвожу ее розовое колечко.
Я откидываюсь назад и смотрю на ее набухшую пизду. Она обнаженно распростерта передо мной, и это вызывает у меня рычание.
— Ты же знаешь, что мы никогда не допишем эту книгу, — говорю я, вытирая сочное месиво, которое она оставила у меня на подбородке.
Ее грудь вздымается вверх-вниз с каждым тяжелым вздохом. Я облизываю губы, когда вижу ее твердые соски, торчащие вверх сквозь тонкую рубашку.
— Я знаю, — выдыхает она, когда я вытаскиваю свой твердый член. Она издает глубокий стон, когда я одним быстрым движением бедер вонзаю член в ее влагалище.
— Может быть, нам вместо этого стоит снять документальный фильм, — говорю я, начиная трахать ее сильнее.
Она улыбается между стонами. — Это превратилось бы в порно.
Я ухмыляюсь, представляя ее обнаженное тело под ярким светом. — По-моему, это звучит заманчиво.
Хотя никто, кроме нас, никогда этого не увидит.
Эта девочка была моей три года, но я по-прежнему безумно защищаю свою маленькую шушукинс. Мне даже не нравится, когда другие мужчины разговаривают с ней или находятся в одной комнате с ней.
Появление такого видео в мире стало бы для меня концом. Мое сумасшедшее сердце взорвалось бы.
Я двигаю своими мощными бедрами вперед, толкаясь в нее, пока она не кончает на мой твердый член.
— О, черт, — стонет она, переворачивая свои записи, комкая их.
Ее киска сжимается вокруг меня, и это заводит меня. Я обхватываю своими большими руками ее тело и крепко держу ее, когда сильно толкаюсь и освобождаюсь глубоко внутри нее. Она стонет, когда я наполняю ее своей горячей спермой.
Спустя несколько минут, тяжело дыша и прижимая наши скользкие тела друг к другу, она поворачивается ко мне. — Готов писать сейчас?
Я качаю головой, хватая ее и притягивая обратно в свои объятия. Она стонет, когда чувствует, какой я твердый.
— Я готов сделать еще один перерыв.
ЭПИЛОГ
Зоуи
Тридцать лет спустя…
Здесь вся семья. Пятеро наших детей и их парни и подруги. Здесь все старые товарищи Акеа по команде. Мои коллеги тоже здесь. Друзья, семья — все они пришли на это мероприятие.
И вот мы здесь, как пара возбужденных молодоженов, прячемся в шкафу, чтобы потрахаться по-быстрому.
— Не слишком ли мы старые для этого? — Спрашиваю я, когда звон пряжки ремня Акеа наполняет темный шкаф. Я придерживаю платье вокруг талии, а трусики обернуты вокруг лодыжек. Я такая мокрая.
— Никогда не будем слишком старыми, шушукинс. По крайней мере, пока ты все еще гребаный нокаутер.
Мои щеки горят. После всех этих лет этот мужчина все еще заставляет меня краснеть.
Я стону и растворяюсь в его одежде, когда чувствую, как кончик его твердого члена скользит по моей влажной ноющей щели. Его сильные руки подхватывают меня, и я слегка выдыхаю, когда его руки скользят вниз и он поднимает меня. Я прижимаюсь спиной к пальто гостя, когда он опускает меня на свой член.
— Черт, — стонем мы оба одновременно, когда я скольжу по всей его толстой длине. Я такая мокрая, что мои соки брызгают по всему основанию его члена. Я просто надеюсь, что это не оставит пятен на нашей красивой одежде. Нам еще предстоит произнести речи.
Сегодня Акеакамаи Салуни включен в зал славы регби.
Я так горжусь своим мужчиной.
Мы через многое прошли вместе. Дети, брак, книга-бестселлер New York Times (на написание которой ушло четыре года), а в прошлом году мы стали обладателями новозеландского журнала Mostly Gray. В команде наш старший сын Никау, и мы любим наблюдать за ним из ложи владельца.
Кажется, с каждым годом с этим самоанским богом становится все лучше.
Я так счастлива быть его женой.
— Разве люди не будут интересоваться, где ты? — Спрашиваю я, задыхаясь и хрипло постанывая.
— Пускай, — ворчит он мне на ухо, жестко входя. — Если они спросят, я скажу им, что забочусь о своей жене. Я скорее муж, чем игрок в регби. Ты должна это знать, шушукинс.
Я стону, когда он глубоко проникает в меня. Боже милостивый, его член проникает так чертовски глубоко.
— Я знаю это, — стону я. Он всегда ставил меня на первое место. Всегда.
Я начинаю чувствовать, как сильный оргазм накатывает, словно только что прорвало плотину. Я прижимаюсь к Акеа. Я стою по щиколотки в реке и смотрю на приближающееся цунами.
Когда это происходит, я утыкаюсь ртом в его круглое плечо и пытаюсь удержаться от крика, но это трудно не сделать. Он крепко сжимает меня, и я стону, когда чувствую, как его член пульсирует внутри меня, покрывая мои внутренности его теплой спермой.
Спустя несколько минут поцелуев мы приводим в порядок нашу одежду и выходим из шкафа.
Никто не знает, кроме нас.
Я все еще чувствую его липкое тепло у себя между бедер, когда мы приветствуем гостей.
Это наш маленький секрет.
Один из примерно десяти миллионов, которыми мы делились на протяжении многих лет…
Конец
Notes
[←1]
Potato potahto (в ориг.) — аналог русского «Что в лоб, что по лбу». Значение: нет никакой разницы
