счет объединения усилий патриархов и служителей культа, если бы старейшины мастерски использовали суеверия своих соплеменников. Однако без применения политических методов подобная дифференциация имеет весьма ограниченные пределы. Более того, мастерство и эффективность не передаются по наследству, а в случае наличия большого количества детей в семье не спасет даже значительное поголовье скота, которое со временем придется разделить между наследниками, не каждому из которых будет сопутствовать удача. Для нашего времени в качестве примера можно привести историю самого богатого шведского саама, который за довольно короткий срок умудрился впасть в такую нищету, что пришлось вмешаться правительству Швеции и поддержать бывшего богача. Таким образом, мы можем утверждать, что рано или поздно, но под воздействием различных факторов в обществе восстанавливаются изначальные условия социального и экономического равенства. Справедливо и другое утверждение: «Чем более миролюбив и самобытен кочевник, тем менее выражены видимые имущественные различия. Например, можно вспомнить, с каким чувством престарелый князь цайдамских монголов принимает свою дань или подарок, состоящий подчас из горстки табака, кусочка сахара и двадцати пяти копеек»22.
Однако при помощи политических средств равенство подвергается устойчивому разрушению. «Во время войн и погоней за добычей возникает неравенство, которое выражается в захвате и владении рабами, женщинами, оружием и племенными скакунами»23.
Владение рабами! Кочевник изобретает рабство, и, как первая форма эксплуатации человека человеком, оно станет фундаментом, на котором впоследствии возникнет государство.
Охотник живет войной и захватывает пленных, но не делает их рабами, — он либо убивает их, либо принимает их к себе в племя. Подобный подход по отношению к пленникам вызван тем, что рабы не представляют ценности для охотника — он не может их использовать. Таким образом, можно сказать, что добыча охотника может использоваться в значительно меньшей степени, чем это происходит с продуктами, производимыми земледельцами. Поэтому идея использования человека в качестве рабочего ресурса появляется только на таком этапе экономического развития, когда начинают формироваться основы «капитала», объем которого может быть увеличен только за счет использования зависимых трудовых ресурсов.
Стадии формирования «капитала» первыми достигают скотоводы — сил одной семьи, лишенной внешней поддержки и помощи, хватает лишь на то, чтобы содержать и обеспечивать защиту небольшого стада. До тех пор пока в игру не вступают политические методы, наблюдается скудность зависимых трудовых ресурсов, — к таковым обычно относятся бедные члены клана либо прибившиеся со стороны чужаки. Бывало и так, что целый клан бедных скотоводов поступал в услужение к более богатому клану или племени24. В некоторых случаях наблюдалась ситуация, при которой уровень благосостояния целого народа определял его социальные позиции. Так, например, тунгусы, уровень благосостояния которых очень низок, стараются жить поблизости от поселений чукчей, для которых выполняют роль пастухов оленьих стад, получая при этом в качестве оплаты за свою работу определенное поголовье оленей. Подобное развитие событий наблюдалось и во времена покорения племен самоедов зырянами путем постепенного занятия пастбищ25.
За исключением разве что последнего примера, который уже более походит на «Государство», имеющейся в наличии у клана или племени рабочей силы, не подкрепленной «Капиталом», совершенно недостаточно для содержания значительного количества скота. В связи с тем что для рационального использования пастбищ нагрузку на них необходимо контролировать, это приводит к необходимости разделения стада и распределения его на несколько мест выпаса. Разделение стада помимо регулирования нагрузки на пастбища защищает скот от различных эпидемий и происшествий и затрудняет захват целого стада врагами. По этой причине богатые представители африканского племени гереро вынуждены помимо основного стада содержать несколько вспомогательных, в этом случае для присмотра за вспомогательными стадами привлекаются родственники и слуги26.
В связи с тем что захваченный пленник мог быть использован в качестве раба на пастбищах, кочевники начинают сохранять им жизнь. В качестве примера перехода от убийства к порабощению можно привести обычаи и обряды скифов, которые приносили в жертву лишь каждого сотого из захваченных ими пленных. В скифских обрядах Липперт видит «начало ограничений, причина которых, по всей видимости, кроется в той ценности, которую представляют собой пленники, которых можно использовать в качестве работников»27.
С началом использования рабов в племенных хозяйствах скотоводов мы видим все основные признаки «Государства», за исключением разве что только территориальных границ. «Государство», таким образом, имеет форму господства, экономической основой которого является эксплуатация человеческого труда. Из всего этого следует, что быстрыми темпами увеличивается экономическое неравенство и начинают формироваться социальные классы. Поголовье скота богатых граждан, в целях безопасности разделенное на несколько хорошо охраняемых гуртов, как правило, не только сохраняется лучше, но и прирастает более высокими темпами, чем поголовье скота обычных граждан. Причиной быстрого увеличения поголовья скота богатых граждан является то, что в случае ведения боевых действий они могут выставить значительное количество бойцов или рабов, что автоматически приводит к получению ими увеличенной доли добычи.
При этом не нужно забывать и о служителях культа, деятельность которых со временем вносит раскол в доселе равноправные племена, — богатые граждане (и их наследники) постепенно начинают противопоставляться обычным гражданам. Липперт28 пишет: «Краснокожие (Redskin — так европейцы называли индейцев, особенно в США), находясь еще в процессе организации, не развили у себя ни дворянства, ни рабства29, и в этом их организация существенным образом отличается от организаций Cтарого Света. Потому что как дворянство, так и рабство являются следствием развития патриархального общества у скотоводческих народов»30.
Вследствие этого во всех развитых племенах скотоводов существует социальное разделение на три класса: дворянство (по библейскому выражению — «глава семейства»), вольные граждане и рабы. По словам Теодора Моммзена, «у всех индогерманских племен рабство было сформировавшимся правовым институтом»31. Это относится как к арийцам и семитам Азии и Африки, так и к хамитам. Мы видим, что в Сахаре общество разделено на князей, вождей, простолюдинов и рабов32. Иными словами, везде, где в системе права присутствует сформировавшийся институт рабства — от племени хова с Мадагаскара33 до их полинезийских сородичей, мы наблюдаем одни и те же факты, так как при схожих обстоятельствах человеческая природа приводит к схожим результатам, вне зависимости от цвета кожи и расы.
Таким образом, скотовод постепенно привыкает зарабатывать себе на жизнь при помощи войны, эксплуатируя при этом людей в качестве зависимой рабочей силы. При этом необходимо признать, что весь его образ жизни побуждает его все активнее использовать «политические средства».
Скотовод силен, ловок и целеустремлен, как и примитивный охотник, запасы пищи которого слишком нерегулярны и скудны, и за счет
