по первому разряду, не терпя ни в чем нужды. Но как бы то ни было, лотарингский герцог атаковал располагающийся на берегу Пропонтиды (в непосредственной близости от Константинополя!) град Селимбрию — и, взяв его на меч, разграбил. Непонятно, как обеты крестоносцев освободить Гроб Господень от магометан и сражаться с сарацинами не ради собственной славы и богатств, а во имя благочестия, сочетались с убийством и грабежом христиан — о помощи которым базилевс и просил католического патриарха, папу Римского! Алексей Комнин тотчас собрал в кулак гвардию, а также отправил гонцов во все фемы к прониариям, ускорить сборы и скорее прибыть к столице. Кроме того, началась раздача оружия добровольцам из числа горожан — в большинстве своем бывшим стратиотам, решившимся защищать свои дома от латинян… И наконец, отряды печенежских конных лучников покинули Царьград, получив задачу перехватывать на дорогах всех гонцов, следующих от Готфрида к прочим вождям крестоносцев!
К слову, уже переправившимся со своими ратями через Адриатическое море…
В свою очередь, к Готфриду базилевс отправил посла — с требованием явиться в Царьград лишь с телохранителями и братьями, дабы принести вассальную клятву императору. Но герцог ответил, что является подданным императора Священной Римской Империи и не имеет права дать присягу-оммаж еще и ромею! А вскоре братья Булонские подошли к столице со всем своим войском, начав грабить окрестности… Испытывая при этом вовсе не ангельское терпение Комнина!
Но император решил не обострять конфликт, понимая, что силы его и Готфрида примерно равны. Впрочем, он не сомневался в победе гвардии над войском франков и валлонов из Лотарингии — но допускал немалые собственные потери. А, кроме того, не забывал он и о значительно большем войске крестоносцев, уже следующем по землям империи из Эпира… Алексей решил быть политиком, а не воином — и вновь организовал снабжение крестоносцев. Кроме того, базилевс выделил латинянам землю под лагерь возле Галаты — обособленного квартала Царьграда, расположенного на северной стороне залива Золотой Рог. Крестоносцы вроде бы утихомирились — но повторное приглашение явиться к императору Готфрид и его братья отвергли… Тогда Комнин пригласил к себе в гости нескольких влиятельных феодалов из лотарингского войска, надеясь прельстить их — и сделать союзниками в переговорах с Булонскими. На что Готфрид сжег свой лагерь — и двинул войско на Царьград, сочтя, что его рыцарей взяли в полон!
И вот тут-то терпение базилевса лопнуло окончательно. Бывалый воин и умелый стратиг, он решил показать крестоносцам зубы — и дать первую полевую схватку под стенами города… Для чего Комнин вывел выведя за ров варангу, и занял Феодосийскую стену гвардейскими тагмами, а также ополченцами.
Н-да… В грядущем бою большую помощь оказали бы умелые ромейские токсоты — но после катастрофы у Диррахия и ряда поражений печенегам, фемная организация ромейского войска окончательно рухнула. Уцелевшие токсоты стали боевыми слугами всадников прониариев — но собрать их в отдельную хилархию, насчитывающую пусть даже пять сотен лучников разом, уже не представляется возможным… На поле боя их покуда заменили печенежские конные стрелки — уцелевшие после Левуниона «скифы», расселенные во Фракии и Македонии. А на стенах Царьграда — тагма нумеров, гвардейцы которой вооружены арбалетами-соленариями. Четыре сотни стрелков с самострелами встало на протейхизме, а с ними еще полсотни доказавших свое искусство лучников — из числа бывших токсотов, переселившихся в Царьград… На большой же стене разместилось примерно с тысячу ополченцев, готовых кидать дротики и камни на головы франкам, что ворвутся в перибол, да лить на латинян кипящее масло… Кроме того, здесь же заняли позицию расчеты баллист и скорпионов, собранные из тагмы стен.
В свою очередь, плотный строй варанги замер между Харисийскими воротами и воротами святого Романа, позволив Комнину сосредоточить имеющихся стрелков и расчеты метательных орудий на относительно небольшом участке стен — все одно франкам пока не с чем идти на штурм Константинополя! А варяги выступили вроде как приманкой… Имеющуюся же конницу император разместил у обоих ворот с тыльной стороны стены — чтобы спрятать кавалерию от вражеских глаз, и одновременно с тем иметь возможность нанести сильный фланговый удар! Гвардейские клибанофоры встали на правом крыле, ближе к Влахенскому дворцу — а на левом разместились всадники-прониарии.
Сам же Алексей Комнин, не желая повторять прошлых ошибок, решил отказаться от личного участия в сражение. Что толку от его собственной доблести и мужества, если в схватке при Каловарии он едва не потерпел поражения, увлекшись сечей и потеряв контроль над войском? Нет, в это раз базилевс разбил ставку в башне у ворот Харисия — чтобы иметь возможность управлять битвой, созерцая ее с высоты в сорок локтей!
В то время как манглабиту славянской сотни и его русичам предстоит грудью встретить главный удар франков и валлонов Булонского…
Роман занял место в строю в первой шеренге — так всегда делал его отец, показывая ратникам, что он с ними, что не прячется за их спинами. Риск большой, да — но малым командирам вроде сотника требуется увлечь воев личным примером, показать им, что он с ними, в одном ряду! Тогда и держаться будут стойко даже при сильном вражеском натиске, и в атаку беспрекословно последуют за вождем, и в мирную службу не перестанут ему подчиняться…
При этом более всего Самсон страшится удара тяжелой конницы Булонского. Ведь на разгоне рыцари вполне могут опрокинуть четыре шеренги варягов, сбросив их прямо в ров! Так уж вышло, что до Диррахия варанги не встречались с тяжелой ударной кавалерией на поле боя — да и в той сече они относительно легко справились с конными норманнами… Но у Диррахия рыцари не смогли атаковать в плотном строю «конруа» — и даже разбег для таранного удара не смогли взять из-за бегущих норманнских пешцев!
И в конечном итоге длинная пика-контарион, бывшая основным оружием ромейских стратиотов, так и не попала в варяжскую стражу — и гвардейцев ее по-прежнему не учат сражаться фалангой пикинеров…
А потому сегодня таранный удар рыцарей Готфрида вполне может принести ему успех в схватке с варангой. И тогда Самсон точно не увидится с Марией Аланской — что на деле страшнее всего! Ведь он так и не узнал, что василисса думает о его признании… В тот памятный вечер манглабит поспешил оставить ее покои — а после был вынужден отправиться во Влахернский дворец, где собирали гвардейских сотников и тысяцких-спафарокандидатов. После чего варягов поспешно вывели из Вукалеона — Комнин решил переселить свою семью в удаленный от городских стен дворец с удобным причалом для бегства в море, поручив кувикулариям охрану императрицы и детей.
А заодно и грузинской царевны…
Но когда над лотарингским войском, спешно разворачивающимся напротив варанги, взревел турий рог герцога, вперед двинулись не всадники, а вражеские арбалетчики. А следом за ними — и основная масса
