оказались большие уши.
― Это у тебя, человечка, корм! — прошипела высокая брюнетка, выражением лица напоминавшая офигевшую индюшку. И видимо, редкий подвид индюшки, ушастый.
― Ну, едим-то мы с одного стола, — усмехнулась я.
― Что оскорбительно и недопустимо, — скривилась девица. — Твоё место с прислугой. В лучшем случае.
― Если ты оскорблена, Катарина, — Ру встала между нами, — то всегда можешь улететь домой, в родной Сантар. Морских коньков выращивать. А вот Инге повезло меньше. Её желания, оказаться тут, никто не спрашивал, и домой она вернуться не может.
Вместо ответа девица поджала губы и отошла. Да, с княжной не поговоришь, как с человечкой…
― Добрый вечер, прекрасные гостьи, — голос Светлости заставил всех разом повернуться.
Девицы, без присмотра Пинриса, осмелели и кинулись к вожделенному жениху. Руфи отступила, чтобы кобылы её не снесли, а когда и я попыталась отойти, брюнетка зло усмехнулась, толкнула меня и подставила ножку…Часть 2
Я вскрикнула! Полёт, удар и встряска! Чуть мозги через ноздри не вытекли… Лишь несколько сантиметров не хватило, чтобы нос врезался в пол, как гвоздь в доску. Мне было дурно, но что плечами и грудью я лежу на крепкой мужской руке, сообразить удалось. Кто-то поймал меня!
Пошевелилась, хотя в голове ещё звенело. Надо же так плашмя полететь, проклятые юбки и корсет! Я в этом всём чувствовала себя жутко неуклюжей. Хотя, правды ради, стоит признать, что уклюжесть не моё второе имя.
Уверенная мужская рука обхватила мою талию. Бац! И я уже стою, пошатываясь, посреди притихшей толпы. При Светлом князе девицы вели себя примерно, некоторые даже отчаянно изображали сострадание, хотя мне в любом случае было не до них. Перед глазами всё плыло, сердце никак не успокаивалось, но я, как сумела, навела резкость, посмотрела на спасителя и…
― Бронеслоник? — я обалдело хлопала ресницами, однако сомнений не было. В элегантном сером камзоле передо мной стоял утренний любитель металла.
― Кто?..
Знакомые серые глаза, смотревшие настороженно, даже с тревогой, стали на миг растерянными, а потом холодными, как сталь в мороз.
Мужчина отпустил меня и отступил на шаг. Ох, я узнала эти плечи! Не по княжеской спине в коридоре мои слюнки-то текли!
― У девицы шок, — плечистый повернулся к князю. — Бредит. От испуга, вероятно.
Ко мне пробилась Руфи и обняла за талию, встревоженно заглянув в лицо.
― Как ты? Тебе стало плохо или кто-то толкнул?
― Нормально, кажется… Да, толкнули, вроде. Суматоха была…
Не хотелось выглядеть ябедой, но и выставлять себя неуклюжей кошёлкой было обидно. Я точно знала, что упала не сама, и кто виноват в этом, знала.
― Если ты сама на ногах не стоишь, так нечего придумывать оправдания! — ушастая индюшка откровенно насмехалась. — Или докажи, что тебя толкнули, или не выдумывай, — девица в один момент сменила «лицо» с надменного на почтительное и повернулась к князю. — Ваша Светлость, пожалуйста, — она присела в реверансе, успев нацепить маску оскорблённой добродетели, — заступитесь за нас. Иномирянка обвиняет в рукоприкладстве и злом умысле дев из благородных семейств Арума. Это чудовищная несправедливость. Неужели вы заставите нас терпеть такое от человечки?
Индюшка даже слезу пустила, показывая, что ранена в самое сердце. Вот я крыса, а! Ни стыда, ни совести! Довела девку до слёз…
Эйдан стиснул зубы, соображая, как выпутаться из щекотливой ситуации. Надо было и успокоить негодующих девиц, и не обидеть посланницу королевы. Вот где этот Пинрис, когда он нужен? Я глянула на князя, и стало жалко мужика. Только вошёл, ничего не сделал, как в том кино…
Ох, погубит меня доброта. Ладно, князюшка, не буду скандалить, спасу тебя ради Руфинки. И попробуй на ней не женись потом!
― Ваша Светлость, — на реверанс не решилась, но поклон изобразила, — я никого не обвиняю. Хочу лишь сказать, что почувствовала толчок, а потом за что-то запнулась. Это могло выйти и случайно.
― Ну, конечно, теперь она отнекивается. Но мы все слышали обвинение! — серпентарий солидарно закивал в такт слов индюшки-предводительницы. — А господин Пинрис говорил, что девица, злоумышляющая против другой участницы, будет выдворена с отбора. Человечка оговорила нас. Это злой умысел.
Ишь, как вывернула, стерва! Но на моё счастье князь уже собрался с мыслями и улыбнулся драконицам.
― Милые дамы, не забывайте, я тоже слышал слова иномирянки. Не вижу в них никакого умысла, тем более, после того, как она объяснилась. Инга едва не упала, и пребывает в состоянии потрясения. Хорошо ещё, что обошлось без травм, — Эйдан посмотрел на меня с теплотой, понял, значит, что за ним должок. — Поэтому давайте забудем о случившемся и проведём приятный вечер. Я хочу представить вам моего кузена Горриана Армара Бирюзового, командира бирюзового Крыла. Он прилетел этим утром из ущелья, и в любой момент может вернуться на службу. Так давайте устроим нашему герою такой вечер, чтобы он хоть на время забыл о тяготах военной жизни и битвах.
Плечистый чуть поклонился, на каменном лице ни один мускул не дрогнул, зато девицы затрепетали ресницами и расцвели плотоядными улыбками. Ммм… Свежее мяско подвезли! Если с князем не выгорит, так и кузен сойдёт.
― Спасибо, что спасли меня, — я была искренне благодарна великану, который даже без своего металлолома на полголовы возвышался над князем, хотя тот тоже был за метр восемьдесят ростом.
Ледяные глаза едва скользнули по моему лицу. Легкий кивок, ни единого слова, и кузен Светлости просто отвернулся и ушёл в зал.
Благодарности во мне резко поубавилось.
В зал мы с Руфи вошли последними, места заняли где-то в конце длинного стола. Князь восседал в центре, справа от него сидел кузен, стул слева пустовал. Где же Пинрис?
― Что такое командир Крыла? — не хотелось признаваться, но холодность мужика меня задела. Надо разузнать, что он за птица и откуда столько высокомерия.
― В каждом княжестве есть своё войско или Крыло. Большая часть солдат находится в ущелье вместе с командиром, оставшиеся охраняют границы княжества.
― Военный, значит… — пробормотала я, — старый солдат, не знающий слов любви…
― Что? — не поняла Руфи.
― Не обращай внимания, мысли вслух. Голова ещё кружится.
Это было почти правдой, голова, казалось, тонну стала весить. Надеюсь, Светлость не решит со мной сплясать? Впрочем, я и дома с танцами не дружила, так что, если дороги ему ноги, пусть даже не пытается. Я могу разве что цыганочку с выходом из кладовки изобразить, и то, если по пути в юбках не запутаюсь, а уж всякие там вальсы-шмальсы не про меня.
