по-гречески, хотя и с запинкой. — Куда курс держите?
Мэллори снова наклонил бутылку и шумно зачмокал.
Оторвавшись от бутылки, уважительно посмотрел на неё.
— Что мне в вас, немцах, нравится, — доверительно и громко проговорил он, — так это то, как вы делаете вино. Бьюсь об заклад, тебе такое пить редко доводится, разве не так? А дрянь, которую изготавливают наверху, то бишь, на материке, годна разве очаг растапливать, столько в ней смолы. — Помолчав, Мэллори продолжал:
— Конечно, если знаешь, к кому обратиться на островах, то тебе достанут озо. Ну а мы можем достать не только озо, но и хок да и мозельские вина.
Автоматчик брезгливо поморщился. Как большинство фронтовиков, он презирал квислингов, хотя те и помогали немцам.
Правда, в Греции таких нашлось немного.
— Я вас спрашиваю, — холодно проговорил солдат, — как называется судно и куда оно направляется?
— Каик «Ангиом». Идём в балласте на Самос, — надменно ответил Мэллори и добавил многозначительно:
— Согласно приказу.
— Чьему приказу? — спросил солдат, на которого слова эти произвели впечатление.
— Герра коменданта Вати, генерала Гребеля, — доверительно сказал Мэллори. — Вы ведь знаете, кто такой герр генерал Гребель? — Мэллори понял, что попал в точку. Молва о генерале Гребеле, командовавшем воздушно-десантной дивизией, поборнике железной дисциплины, распространилась далеко за пределы Архипелага.
При этих словах солдат побледнел, но продолжал упорствовать:
— Документы есть?
Вздохнув, Мэллори оглянулся через плечо:
— Андреа!
— Чего тебе? — высунулся из люка плечистый грек, слышавший весь разговор. Как и у Мэллори, в руке у него была откупоренная бутылка вина. Недовольно скривившись, Андреа сказал:
— Не видишь, я занят. — Увидев солдата, он замолчал, потом сердито спросил:
— Какого хрена надо этому заморышу?
— Документы и пропуска, которые выдал нам герр генерал. Они в каюте.
Андреа, ворча, спустился вниз. Заведя на берег конец, преодолевая течение, они подтянули корму и протянули солдату бумаги. Предъявленные документы не отличались от тех, какие, в случае нужды, они предъявят на острове Наварон. Качество их было отменное. И бумаги, и факсимиле подписи генерала Гребеля были мастерски изготовлены в конторе Дженсена.
Сложив бумаги, солдат буркнул что-то вроде «спасибо».
Совсем мальчишка, не больше девятнадцати. Славное, открытое лицо, очень худенький. Не то что громилы из «Панцер-СС», подумал с облегчением Мэллори. Такого пацана не хотелось бы убивать. Но выведать всё, что можно, не мешает. Он кивнул Стивенсу, чтобы тот передал ему ящик с мозельвейном. Молодец Дженсен, ничего не упустил из виду… Ткнув пальцем в сторону сторожевой башни, капитан спросил:
— Сколько вас там?
Солдат сразу насторожился.
— Зачем вам это надо знать? — спросил он враждебно.
— Ну, что за люди? — всплеснул руками Мэллори. — Никому не верят. Думают, кругом одни враги… — Капитан умолк, потом стал продолжать:
— Неохота, чтоб всякий раз повторялась одна и та же история, — объяснил он. — Через пару деньков мы снова пойдём на Самос. А у нас есть лишний ящик мозельвейна. Генерал Гребель хорошо снабжает своих… своих помощников… Вас, верно, там припекает на солнце-то. На, по бутылке на нос. Сколько всего надо?
Упоминание о том, что греки ещё вернутся, имя грозного генерала, мысль о том, что скажут товарищи, узнав, что он отказался от столь заманчивого предложения, перевесили чашу весов. Забыв о принципиальности и бдительности, солдат нехотя ответил:
— Нас всего трое.
— Получай свои три бутылки! — весело воскликнул Мэллори.
— Следующий раз хок привезу. — Запрокинув недопитую бутылку, он произнёс:
— Prosit! — И, гордый тем, что умеет изъясняться по-немецки, прибавил:
— Aufwiedersehen![2]
Солдат что-то пробормотал. Постояв в нерешительности, смущённо поглядел на бутылки, круто повернулся и неторопливо пошёл вдоль берега.
— Их всего трое, — задумчиво проговорил новозеландец. — Это меняет дело…
— Поздравляю, сэр! — перебил его Стивенс. В голосе его звучало восхищение. — Отличное представление!
— Отличное представление! — передразнил его, высунувшись из машинного люка, Миллер. — Я ни хрена не понял, но это было потрясно, шеф! Будь моя воля, я в вам «Оскара» присудил!
— Благодарю, но, думаю, поздравления преждевременны, — пробормотал Мэллори и с озабоченным видом ткнул указательным пальцем в сторону.
Молодой немец метрах в двухстах остановился и свернул в лес. Оттуда вышел ещё один солдат. Он что-то говорил, с сердитым видом показывая в сторону судна. Минуту спустя оба исчезли в тени деревьев.
— Началось! — негромко произнёс Мэллори и отвернулся. — Хватит глазеть. Возвращайтесь на свои места. Им покажется подозрительным, если мы не обратим внимания на эту перебранку. Но ещё хуже, если будем обсуждать её у них на виду.
Миллер с Брауном спустились в машинный отсек, Стивенс прошёл в носовую каюту. Мэллори с Андреа остались на палубе, у каждого в руке бутылка.
Дождь перестал, но усилившийся ветер гнул вершины самых высоких сосен. Однако пока утёс надёжно защищал каик. Не хотелось думать, каково сейчас в открытом море, но уходить придётся. Если «шпандау» не помешают.
— Как думаете, что случилось, сэр? — донёсся из полумрака голос Стивенса.
— Разве не ясно? — громко ответил Мэллори. — Немцев предупредили. Каким образом, не знаю. Это уже второй случай. Дальше будет хуже. Ведь до сих пор нет известий с катера, который послали осмотреть наш каик. На мачте у него была антенна, помните?
— А с чего это они вдруг всполошились? — спросил Миллер. — Я этого никак не возьму в толк.
— Очевидно, пост имеет связь со штабом. По радио. Или телефонную. Приказано держать ухо востро.
— Может, ихний штаб выслал против нас небольшую армию? — невесело пошутил Миллер.
Подумав, Мэллори решительно помотал головой.
— Ни в коем случае, — уверенно сказал он. — Сюда семь миль напрямик, а через горы и лесные тропы и все десять. Да ещё в такой темноте. Они не настолько глупы, — рукой, в которой он держал бутылку, он указал в сторону башни. — Сегодня для них будет трудная ночь.
— Выходит, по нас в любую минуту могут открыть пулемётный огонь? — донёсся голос Стивенса, снова звучавший ненатурально спокойно.
— Не откроют. Я в этом уверен, — вновь покачал головой Мэллори. — Даже если они подозревают нас, даже если они уверены, что мы-то и есть те самые серые страшные волки, они будут до глубины души потрясены, узнав от мальчишки, что у нас есть документы и пропуска, подписанные самим Гребелем. Им известно, с генералом шутки плохи, и к стенке может поставить. В общем, вы поняли, о чём я. Поэтому эти парни свяжутся со штабом. Комендант такого маленького острова не посмеет задержать людей, которые могут оказаться агентами самого герра генерала. Как он в таком случае поступит? Пошлёт шифровку в Вати, что на Самосе, и будет кусать ногти в ожидании ответа. Генерал сообщит, что в глаза нас не видел, и спросит, почему нас
