ышо, сказывали, будто прежде, чем в монастырь уйти, мужик тот ходил к старцу-схимнику за советом. Старец тот жил где-то на острове в ските, и почитали его, поди, как святого, а может, он и был святой, кто тепереча разберет? Дак вот, старец тот сказывал ему, что за грех тот будет и он платить, а может даже и внукам придется. Он же и посоветовал часовню поставить, и еще говорил, что когда грех сей с твоего рода сымется, тогда и закаты станут, обыкновенными, как прежде.
Старуха помолчала немного, будто собираясь с мыслями, и затем продолжила:
– Так вот, милок, с тех пор и горит небо, хотя, это и не небо, видать, а геенна огненная подымается и ищет мужика того, чтобы забрать его. Так сказывали.
Не знаю почему, но я тогда твердо уверовал, что Иван, мой подопечный, и есть потомок того самого горемыки-убийцы. Это было внутреннее знание, которое приходит в моменты силы, а бабка, чем я был поначалу поражен, была – явно – проводником этой силы. Это было очевидно, и сразу пришло понимание, зачем я здесь и зачем она. Старуха, которая даже толком не могла сказать, как ее зовут, помнила до подробностей все, что касалось тех далеких событий, выдавая порой такую информацию, и высказывая такие суждения, от которых становилось иногда не по себе.
Наутро встав и позавтракав, я решил отправиться на поиски часовни, а если повезет, то и отыскать скит старца. Однако с чего начать я пока не представлял, поскольку старуха не помнила места нахождения ни того ни другого. Единственным возможным выходом в данной ситуации было прибегнуть к силе духа острова, который обязательно должен был быть связан с моей странной хозяйкой, иначе каким образом она бы здесь вообще выжила, находясь почти в полной изоляции уже более тридцати лет. Я решил побродить по острову в поисках особого места, с которого контакт с духом острова был бы более успешен.
Остров раскинулся километра на полтора-два вдоль течения, и я истратил более чем полдня, но так ничего и не нашел. Мне попадались более или менее сильные «пятна», но это все было «не то», к духу острова они явно отношения не имели. Время шло, и солнце уже начало свой спуск к горизонту. Почувствовав голод, я решил вернуться к избе и пообедать. Подойдя к дому, я стал звать старуху, чтобы предложить пообедать вместе, но она куда-то запропастилась. Без нее я не мог начать готовку, поскольку не знал, можно ли мне готовить в печи или же следует уйти в лес и там сделать костер. Решив обождать, пока она появиться, я плюхнулся на лавку возле дома, на которой моя хозяйка проводила почти все свое время. Странные чувства нахлынули на меня. Это были какие-то приливы внимания и теплоты, и при этом ассоциировавшейся почему-то с красно-коричневым цветом. Лавка и была местом силы духа острова! Старуха была с ним не просто связана, она с ним контактировала целыми днями. Вероятно, он ее подзаряжал, что и давало ей возможность поддерживать свои скудные запасы жизненной силы.
Я остановил мысли. Все поплыло, и наступил мрак. Затем пришло некое фиолетовое марево, а через какое-то время я увидел мгновенно и полностью всю местность, реку и старухины огороды. Затем опять все исчезло в фиолетовом тумане, и вскоре появился совершенно иной ландшафт, никогда доселе невиданный. Это было нечто вроде пустыни или солончака буровато-красного цвета, посреди которого стоял мужчина и что-то говорил. Он был похож на лектора, с той разницей, что у него не было ни трибуны с графином, ни доски с графиками, ни указки. Он просто вещал, слегка размахивая рукой, и было впечатление, что перед ним аудитория, а я в нее заглянул, как заглядывают в щелку опоздавшие студенты. Однако в следующее мгновение я понял, что он говорит, обращаясь персонально ко мне, и что он меня, видимо, уже давно ждал, и именно для того, чтобы все это сказать. Главное в таких ситуациях не теряться, не испытывать страха и не привязывать взгляд в одну точку, в противном случае можно либо потерять то, за чем пришел, а иногда – говорят, были такие случаи – можно вообще не выйти обратно. Я стал слушать и одновременно разглядывать окрестности. Из его речи я понял, что мир призвал меня на этот остров не случайно и что мне предстоит очень серьезная работа.
– Ты сам знаешь, зачем ты здесь. И ты здесь не один, тебе помогут. Но главное, – вещал он, – возьми у старухи вот эту тетрадь!
Он выставил перед собой книгу, подобную амбарной. Она была такая же толстая, но в красном, явно дорогом по тем временам, бархатном переплете.
– Книга эта от старца осталась и хранится у старухи. Теперь она твоя. Действуй! – он развернулся и пошел, удаляясь от меня, все больше и больше сливаясь с серой землей пустыни. Я попытался выйти в обычное состояние, но мысли не возвращались. Чтобы не навалится страх, а за ним и паника, которая могла бы закрыть выход и оставить меня в мире островного духа навсегда, я стал пытаться мычать какой-то мотив. Было трудно, но вот постепенно стали появляться и слова:
– А нам… а нам все… а нам равно… все… – слова рождались почему-то очень неохотно.
Но вот постепенно мир островного духа стал уходить, снова пришел фиолетовый светящийся туман, затем темнота и – я открыл глаза и отдышался.
Встреча с духом острова хоть и была очень опасной, но многое мне дала. Теперь я точно знал, что старуха не просто проводник силы, она еще носитель вполне материальных следов старца. Видения могли оказаться вполне прямолинейными, и, я боялся спугнуть удачу, надеясь отыскать какие-то записи или дневники, оставленные тем, никем не замеченным святым, посвятившим свою жизнь достижению единства с Богом и достигшим – таки больших высот, судя по всему… Я долго бродил по окрестностям, размышляя как подступиться к бабке. Мне она казалась совершенно неприступной, и я пока что не представлял с какой стороны начать разговор.
Ай, – махнул я рукой, – будь, как будет. Если Богу угодно, чтобы эта история когда-нибудь возымела свое окончание, то решение придет само и очень скоро. Кроме того, встреча с островным духом меня тоже обнадеживала. Я сел на пень, свесив ноги с обрыва над рекой. Опершись локтями о колени, я засмотрелся на воду, и мысли поплыли вслед за волнами. Взгляд рассредоточился и в висках появился пульс. На меня явно шла
