железную и станем сами себе оружие и доспехи делать.
– Хм-м…
Пан призадумался. По его виду было ясно, что предложение Руса ему, мягко говоря, не по нутру. Да и кому оно могло понравиться? Бросить все нажитое непосильным трудом, оставить родные края, где все давно знакомо и привычно, и идти в неизвестность?
– Ступай, – после длительной паузы произнес он, вспомнив о все еще сидящем подле него сыне. – Мне надо подумать. Кроме того, такое решение не в моей власти… Придется собирать Верховое вече, даже Великое вече, на нем будем все решать.
Рус мысленно присвистнул, ибо сбор Великого вече – штука редкая, даже редчайшая, по крайней мере на его памяти такого ни разу не случалось. А заключалось оно в том, что собирались не только вожди племенных союзов (Верховое вече), а вместе с ними и простые племенные вожди (Срединное вече), но и родовые главы (Низовое вече). Народу припрется тьма-тьмущая. Но, собственно, в данном случае по-другому и быть не могло, так как вопрос решать действительно предстоит судьбоносный.
9
Поутру Пан рассылать гонцов во все края своей державы не спешил. Сон, кстати, сделал свое благодатное дело, и выглядел каган если не на все сто… лет, как вчера вечером, то на свои шестьдесят с лишком точно, что и неплохо, учитывая приступ на фоне не самого здорового образа жизни.
Вместо этого он после завтрака, прошедшего в тихой, если не сказать угрюмой, обстановке, приказал снарядить его ладью.
– Куда ты, отец? – спросил Рус.
– Съезжу к Ведомиру… Заодно о твоем прозвище справлюсь, – даже пошутил он.
Ну что же, логичное действие в плане мистического мышления хроноаборигенов – получать на каждое свое действие одобрение высших сил. Ну и отмазка перед народом на случай его недовольства: дескать, это не мой волюнтаризм, а так пожелали боги. А кто мы такие, чтобы спорить с богами?
«Вопрос в том, что ему там жрец накамлает? – подумал Рус. – Вдруг у него за эти дни крыша откровенно протекла? Опять сойдется в битве с Чужим… Остается надеяться на Богумила, что он вовремя заметит непорядок и успеет напоить Ведомира чем-нибудь успокоительным… Главное, чтобы это что-то не было наркотой, а то только еще хуже сделает».
В целом же, по его мнению, жрец Сварога должен топить за переселение, ведь Рус потратил несколько часов на разговоры с ним на эту тему, даже пытался использовать свои умения в плане гипновнушения. Но это не точно. Ведомир, столь ярко ощутив присутствие своего бога, как, возможно, не ощущал его никогда, мог в религиозном экстазе стать чрезмерно воинственным, решив, что теперь бог будет им покровительствовать во всем и всегда, чуть ли не лично поведет их в бой, спустившись с небес.
«Или, чего доброго, меня на это подпишет, назвав аватаром Сварога или чем-то в этом роде», – беспокоился Рус.
Но перед отплытием каган решил выполнить свои судейские функции.
– Приведите купца.
Евагрия оперативно доставили панские дружинники. Выглядел он после ночи в яме уже не так представительно, да и пованивало от него, в туалет никто его не водил.
– Купец Евагрий, я обвиняю тебя в том, что ты целенаправленно травил меня и прочих лучших людей моего рода и племени, – кивнул по сторонам Пан, указывая на пришедших во «дворец» своих ближников, что не могли пропустить такое действо, как суд, тем более что они были непосредственными пострадавшими от действий купца.
– Я не виновен, великий каган! Я всего лишь купец, а не винодел! Я просто покупаю вино у виноделов и продаю его вам, и все! Я не виновен!
– Но ты знал, что они добавляют в вино яд?
– Нет! Откуда мне об этом знать, великий каган!
Пан нахмурился, не зная, как еще уличить купца во лжи. Слово против слова. Разве что, применив пытки, можно добиться иных слов, но, как ни странно, сим действом варвары особо не увлекались, понимая, что от боли слабый оговорит себя. Вот божий поединок – это да, это можно, даже нужно.
«Да уж, со следственными мероприятиями здесь еще хуже, чем с медициной», – горестно вздохнул Рус, хотя сам ни разу следователем не являлся, но книги и фильмы на эту тему хоть немного, но давали понятие о доказательной базе.
– Отец…
– Да?
– Вели принести кувшины с вином с галеры купца, что он заготовил для личного употребления. Мы сравним вкус того и проданного нам вина, и сразу станет ясно, что к чему.
Тоже так себе доказательство. Это имеет значение, если действительно вино окажется разным на вкус. Рус лишь попенял себе, что заранее не проверил этот факт. С другой стороны, ему было наплевать на решение о виновности или невиновности купца, вот и не позаботился об этом раньше.
Но судя по тому, как задергался Евагрий и забегали его поросячьи глазки, пил он что-то иное. И это неудивительно, даже если вдруг действительно не знал о ядовитости продаваемого вина, ибо то, что он продавал, качеством действительно было на уровне «пакетного» винца из ларька, и пить его уважающий себя человек не станет. Так что риск опростоволоситься в этом плане был минимальным.
Воины оперативно принесли несколько кувшинов и по знаку Пана разлили в кубки желающих продегустировать вино. Возжелали все. В зале поднялся возмущенный гул.
«Надо думать, – с усмешкой подумал Рус, – что вино оказалось на порядок качественней той кислой бурды, что продавали нам».
Не факт, что его тоже не улучшали «свинцовым сахаром», но это уже было неважно.
Послышались выкрики:
– Отравитель!
– Повесить гада!
– Переломать ему все кости!
– Посадить его на кол!
– Содрать с него шкуру и посыпать солью!
– На костер его!!!
– Разорвать конями!
– Утопить!
В общем, фантазия у приближенных кагана работала на полную катушку, с каждым разом придумывая все более жуткие способы казни, при этом еще и совмещая некоторые из них.
– Я не виновен!!! – визжал купец.
– Тихо!!! – рявкнул Пан. – Итак, как мы только что выяснили, ты знал, что продаваемое нам вино отравлено, и сам пил иное…
– Нет, нет, это не так, великий каган! Это просто другое, старое вино! Старое, вождь! Старое! Как я мог продавать тебе старье?! Я продавал молодое, только что изготовленное…
Рус не выдержал и заржал во всю глотку. Все недоуменно уставились на него.
– Что смешного, Рус?
– Прости, отец, за неуместный здесь и сейчас смех. Не прими его за неуважение. Просто вино – это тот напиток, что со временем при правильном хранении становится только лучше. Так что купец нагло лжет.
– Но я
