и, сдёрнув рубашку, подвели к столбу. Толпа ахнула и подалась вперёд.
– Я тебе говорила!.. – послышался за спиной Айви тот же женский голос.
Один из стражников снова стянул руки узника верёвкой, но уже с другой стороны столба. Айви
теперь не видела лица Грэйккона, только крепкую спину, седые волосы и шею, на которой не было
цепи.
Плеть взвилась – и звонкий удар, казалось, полоснул Айви прямо по сердцу. Потом снова, и ещё, и
ещё… Она не отводила глаз, только съёживалась всякий раз, когда плеть со свистом рассекала
воздух. Спина Грэйккона превратилась в сплошную кровавую массу. Айви снова стало страшно. Она
зажмурилась, но продолжала вздрагивать под безжалостными, свистящими звуками,
пронизывающими её, как стрелы, пока, наконец, не почувствовала, что люди, стоящие вокруг,
зашевелились.
Она открыла глаза. У столба никого не было, только стражник, наклонившись, что-то разглядывал
у его подножия. Когда он отошёл, Айви увидела Грэйккона. Он лежал на тёмных досках, вытянув
вперёд руки, и не шевелился.
Люди, спокойно переговариваясь, расходились. Зрелище кончилось. Стражники спустились с
помоста и теперь стояли, лениво поигрывая плетьми и чего-то выжидая.
Айви не раздумывала ни секунды. Она нырнула под тяжёлые цепи и, ловко подтянувшись,
вскарабкалась на тёмные доски. С трудом пересиливая тошноту, подкатившую от резкого запаха и
свежей и давно уже высохшей, но теперь снова растревоженной крови, она упала рядом с
Грэйкконом и, отведя в сторону слипшиеся седые пряди, попыталась заглянуть в лицо. Его глаза
были закрыты, а дышит ли он, Айви не смогла понять. Она беспомощно посмотрела по сторонам,
чувствуя, что слёзы вот-вот прорвутся и лишат её сил.
– Ещё живой! Крепкий старик попался. Если бы подох, то лучше, а теперь куда его? – небрежно
буркнул один из стражников. – Ты, что ли, его заберёшь? – он хмуро взглянул на Айви, особо не
надеясь, что она избавит его от возни с окровавленным телом.
Айви снова лихорадочно огляделась, боясь, как бы стражники не передумали. Рыночная площадь
была заполнена людьми, занятыми своими делами и не проявляющими больше никакого интереса к
происходящему. И тут она увидела Лестиха. Он стоял совсем неподалёку. Айви уже открыла рот,
чтобы крикнуть ему, но вдруг осеклась и промолчала: Лестих пристально смотрел на неё каким-то
незнакомым, колючим и очень недобрым взглядом. Айви сделалось зябко. Она неловко махнула ему
рукой, но он, зло сплюнув, отвернулся и исчез в толпе.
Что-то тревожно и неприятно кольнуло Айви глубоко внутри, но она сразу же забыла об этом,
потому что на одной из боковых улочек, вливающихся в площадь, заметила быстро движущуюся
низенькую фигурку.
– Эмерита! – Айви закричала, что было сил и, вскочив, бросилась к краю помоста.
Но этого и не требовалось. Старушка и так уже почти бежала прямо к ней. Следом торопливо
шагал Кру, ведя за повод знакомого ослика, запряжённого в небольшую повозку. Айви вздохнула с
облегчением.
Грэйккона осторожно подняли и положили на соломенную подстилку. Он слегка пошевелился и
тихо застонал, от чего слёзы опять подступили и начали душить Айви. Стражники бросили в их
сторону ещё пару ленивых взглядов и, неторопливо переговариваясь, двинулись прочь.
***
Грэйккон лежал на боку, страшно бледный, его глубоко запавшие глаза были закрыты. Айви тихо
подошла и опустилась на колени рядом с кроватью. Он вздрогнул и, взглянув на неё, слабо
улыбнулся.
– Простите меня, господин!
– За что, Айви? – он говорил чуть слышно, видно было, что каждое слово даётся ему с трудом.
– Я сказала им, что не знаю вас, и я ничего не сделала!.. И эта цепь! Я не хочу больше, не хочу! –
она на мгновение закрыла лицо руками, судорожно сдерживая рыдания. – Можно я просто останусь с
вами? Я понимаю, вы тут совсем другие, вы свободные, а я… Я – мерзкая, вы просто не знаете,
какая! Почему Он умер? Что мне теперь делать?
Она снова уткнулась лицом в ладони и заплакала горько и безутешно.
– Кто умер, Айви?
– Великий Царь! Я теперь никогда не избавлюсь от неё! Я не хочу, не хочу больше! – твердила
она, вздрагивая и захлёбываясь слезами.
Грэйккон тяжело приподнялся и опёрся на локоть.
– Айви! – его глаза радостно и вдохновенно вспыхнули, но она только замотала головой и ещё
сильнее прижала руки к лицу. – Айви, Он жив!
Она оторопело взглянула на него сквозь текущие слёзы:
– К-кто?
– Великий Царь! Он жив! – его голос неожиданно окреп, – Смерть не смогла удержать Его! Она не
имела над Ним власти, и Тёмный Властелин тоже! Он вернулся к жизни, Айви! Мой Царь! Мой
Господин! – измождённое лицо Грэйккона сияло необыкновенным светом. Айви не могла оторвать от
него глаз, а сердце её трепетало и рвалось навстречу его словам.
– Он может освободить меня? – она с трудом совладала с дрожащим голосом.
– И тебя, и всякого другого, приходящего к Нему! Ты хочешь быть свободной, Айви?
Она только поспешно кивнула, и слёзы опять потекли по лицу.
Грэйккон закрыл глаза и тихо, словно обращаясь к кому-то, стоящему рядом, проговорил:
– Великий Царь, Ты слышал? Я знаю, Ты слышал! Я благодарю Тебя!
Чёрная цепь, висящая на шее Айви, вдруг дрогнула и медленно заскользила вниз, будто
разорванная чьей-то невидимой рукой. Со звоном упав на пол, она на мгновение вспыхнула мутно-
красным светом и… исчезла.
Айви, не в силах поверить в случившееся, посмотрела на обугленное пятно, чернеющее на чисто
выскобленных досках, и пощупала шею дрожащими пальцами: ссадины были на месте и ещё болели,
цепи не было. Грэйккон потянулся к ней и, коснувшись ладонью её головы, торжественно произнёс:
– Теперь ты – дочь Великого Царя! Да пребудут с тобой Его любовь и сила, чтобы чёрная цепь
больше никогда не приблизилась к тебе!
Айви обхватила его руку и прижала к губам.
– Благодарю тебя, отец, – она даже не удивилась тому, что вдруг так назвала его. – Благодарю!
Эмерита тихонько подошла и, опустившись на пол рядом, обняла её и поцеловала в пушистые
волосы.
– Добро пожаловать, дочка, в семью Великого Царя!
– И не плачь больше! – подхватил Грэйккон, снова подавшись вперёд и погладив её по мокрой от
слёз щеке. – Теперь не время плакать! Весь Золотой Город охвачен ликованием, потому что ещё одна
душа стала свободной!
Айви попыталась улыбнуться, но слёзы всё текли и текли.
– Но ты, отец… Как они могли так поступить с тобой? – она опять начала всхлипывать.
Грэйккон откинулся на кровать, глубоко вздохнул и, словно удивляясь чему-то, заявил:
– Я – счастливый человек! Я приехал в эти края, чтобы найти одного, а нашёл троих! Разве это не
достаточная награда
