— Бутылку шампанского, — развязно попросил Кеша и откинулся на спинку стула.
Говорить ему, что, пытаясь казаться небрежным и значимым, выглядит он смешно, я не стала. Ещё несколько дней назад я бы так даже не подумала. Но теперь мне было с чем, вернее, с кем сравнивать. Зря, конечно.
— Вообще-то, мне ещё брата забирать, — напомнила я.
— От пары бокалов с тобой ничего не случится.
Я улыбнулась. Скорее потому, что прозвучало это банально и пафосно. Но Кеша счёл по-своему. Накрыл мою руку ладонью.
— Я рад, что ты согласилась встретиться.
— Ты не оставил мне выбора.
Кажется, приступ помпезности у него прошёл. В бледно-голубых глазах я разглядела знакомое тепло и нерешительность. Высвободила руку.
— А есть мы будем?
Он ухмыльнулся. Снова подозвал официанта.
— Картофельные дольки, — попросила я. — И что-нибудь сладкое.
Бутылка шампанского появилась перед нами достаточно быстро. Наполнив бокалы, официант ушёл, а Кеша продолжал пялиться на меня. Мне это не нравилось. Более того, я поймала себя на том, что посиделки с ним меня совсем не радуют. Если бы мы встретились, как друзья, другое дело. Но сменщик откровенно надеялся на продолжение.
— У тебя какие-то проблемы со старшем братом? — участливо поинтересовался он.
— Да так… Ничего нового, — пожала плечами. Пузырьки ударили в нос.
Этот парень был лучшим из всего, что я могла бы желать в нашем городишке. И девок за ним бегало предостаточно. Некоторые даже приезжали заправляться на папочкиных тачках специально, чтобы лишний раз мелькнуть перед ним. Его тёплые пальцы прошлись по моей кисти и исчезли.
— Павлиниха дала окончательный разворот?
Я кивнула.
— Что думаешь делать теперь?
— Найду что-нибудь другое, — отозвалась как можно небрежнее. — Кто ищет, тот всегда найдёт.
— Я могу поспрашивать у парней. Вдруг у кого что есть на примете.
— Буду тебе благодарна.
Разговор не клеился от слова «совсем». Положенные сорок минут вежливости истекли то и дело повисающим между фраз молчанием. Высидев ещё двадцать, я отчётливо поняла, что в качестве напарника и друга Кеша нравится мне куда больше. Но голос подал здравый рассудок. Рано или поздно мне придётся строить свою жизнь.
Бутылка шампанского была уже пустой, фруктов на тарелке не осталось.
— Пойдёшь со мной Платона из сада забирать? — предложила, не горя желанием, чтобы он согласился.
— Пойду.
Да, похоже, Кеша настроен решительно. Я десять раз подряд повторила себе, что идиотка. Услышала, как возле окна остановилась машина, заметила чёрную тень. Резко обернулась, посмотрела в окно, с замиранием сердца ожидая увидеть внедорожник. Как же! Из машины появилась семейная пара с тремя мелкими.
— Всегда хотел иметь большую семью, — заметил Кеша. — Классно, когда у тебя есть брат или сестра.
— Классно, — буркнула я. Отставила недопитый бокал и встала. — Особенно классно, когда в детском саду карантин или он приносит тебе из песочницы кошачью какашку.
Сменщик широко улыбнулся. Я тоже. Сняв с вешалки куртку, подал мне, сам же попросил счёт и с по-барски щедрым видом положил сверху пару бумажек чаевых.
Чувство неловкости уходить не желало. Ни когда мы вышли на улицу, ни когда сели в трясущийся автобус.
Задумавшись, я смотрела в окно и тут почувствовала ладонь на бедре. Опустила взгляд, подняла на Кешу. Он смутился и убрал руку. Мне же захотелось закатить глаза. Господи, детский сад! Сложно было представить, чтобы нечто подобное сделал Вишневский! Да он бы не то что не убрал… В животе стало щекотно, когда я вспомнила, как он откровенно гладил моё бедро, как трогал между ног. Я сдвинула коленки. Прокатившийся по телу жар прилил к лицу, щёки вспыхнули. Температура у меня ещё держалась, но не она стала тому причиной.
— Кажется, это наша? — заставил меня опомниться Кеша. Я выглянула в окно и поняла, что мы в самом деле подъехали к саду. Идиотка! И-ди-от-ка!!!
— Спасибо, что проводил, — притормозив у подъезда, сказала я Кеше. — И за всё остальное тоже спасибо.
— Если ты о деньгах, не стоит.
Вообще-то, я имела в виду «Озёра», но говорить об этом не стала. Предпочла смущённую улыбку.
— Я позвоню, — Кеша подался ко мне.
До меня дошло, что он собирается поцеловать меня. В последний момент успела подставить вместо губ щёку.
— Хорошо.
Сделав вид, что не заметила досады нашего с Платоном провожатого, подтолкнула брата к открывшейся двери подъезда. Заходя, случайно посмотрела на выезд из двора и увидела машину. Теперь это действительно была машина Германа. Чёрный внедорожник стоял метрах в двадцати, сквозь бликующее стекло рассмотреть, есть ли кто внутри, было нельзя. Но я могла бы дать руку на отсечение — двумя минутами ранее машины во дворе не было. Подойдя к лифтам, посмотрела на хмурого брательника.
— И что это за выражение лица?
— Он похож на тупицу, — выдал брат.
— Кто? — от неожиданности я выдохом поперхнулась.
— Этот Кеша. И имя у него… как у попугая. У нас в садике попугая Кешей зовут. Он глупый и постоянно гадит.
Я так и припухла. Не сразу нашлась, что ответить, а когда открыла рот, от двери повеяло холодом. Или… Холодом веяло не от двери. Подняв голову, столкнулась взглядом с Германом. Его чёрное пальто было расстёгнуто, губы поджаты. Хорошее настроение испарилось, как не бывало.
— Как вижу, отлично проводишь время, — он нажал на кнопку вызова лифта. — Видимо, у тебя мало работы.
Я хотела ответить ему, что работы благодаря ему у меня теперь нет, но предусмотрительно промолчала. Только это не помогло.
— Раз тебе нечем заняться, возьмёшь ведро и вымоешь машину.
— Что? — недоверчиво. Он это что, серьёзно?!
— Что слышала, — отрезал Герман и кивком указал на открывшийся лифт.
В этот момент я была рада, что со мной Платон. Потому что взгляд Вишневского ничего хорошего не сулил. Вот только присутствие брата Герману не мешало. Двери закрылись, и он прижал меня к стене. Опёрся рукой о зеркало у моей головы и втянул носом у виска. Кончиком задел кожу.
— Ты что делаешь? — просипела, выворачиваясь.
— Ничего, — глухим, пропитанным запахом сигарет и коньяка шёпотом. — Пока ещё ничего. Пока, — повторил и оттолкнулся от стены. Хмыкнул, сверху вниз посмотрев на ещё больше нахмурившегося Платона и, едва лифт раскрылся, вышел.
А я стояла, не двигаясь. Коленки дрожали, внизу живота сгустилось волнительное тепло. Брат потянул меня за куртку, и только после этого я смогла сбросить оцепенение. Несколько слов вкрадчивым шёпотом, запах дорогого мужчины, минута наедине в кабине лифта. Что это? Страх или что-то ещё?
