спросила я, рисуя загогулины на черновике.
— Нет, опасно их не оплачивать, — усмехнулся отец.
Я кивнула, принимая к сведению и выбирая слова для письма.
— Тогда так…
И этот ответ тоже стал равнозначным. Простые слова, немного мата, благодарность за приветствие и предложение помощи. Я добавила еще искреннее заверение, что мне не придется воспользоваться ее предложениями, но потом вычеркнула их.
Папа перечитал дважды. Возможно, хотел что-то поправить, но так ничего и не сказал.
— Ладно, попробуем так, — согласился он.
И послание самой опасно женщине миров было запечатано.
— Мир Железа, — прокомментировала я, вскрывая последний конверт.
— Федеративная монархия, матриархат, — отозвался отец.
— Ого, как интересно, — удивилась я, просматривая письмо.
В отличие от письма из мира Дерева, это было образцово-показательным официальным обращением. На нескольких абзацах меня приветствовали, желали здоровья мне, моей семье, благополучия моему народу, процветания нашему ремеслу.
— Мне что, придется писать такой же тяжеловесный ответ?! — с ужасом спросила я, с трудом дочитав.
— Не обязательно… — медленно проговорил папа и как-то странно посмотрел на меня.
— Что? — с вызовом спросила я, готовая отстаивать свое право на короткие предложения со стило наперевес.
— Мир Железа всегда являлся союзником мира Огня. У них, как ты знаешь, практически нет магов, способных без накопителей восполнять резерв. Наши технологии делают добычу кристаллов, служащих накопителями, дешевле и безопаснее. Они сильно зависимы от нас и, как ты можешь судить по этому письму, настроены максимально благожелательно.
— Да это самое унылое письмо из всех! — возмутилась я.
— Да, оно же самое длинное. Матриарх мира Железа потратила больше всех времени, чтобы составить максимально правильное, вежливое и однозначно дружелюбное письмо.
Я в ответ откинулась на спинку кресла и демонстративно закатила глаза.
— Не капризничай и подумай, какого письма не хватает.
— Мира Льда, — тихо ответила, смотря в потолок.
— И таким образом мы можем сделать вывод, что Никлас видит в тебе некую угрозу собственной власти.
— Я бы на его месте не слишком беспокоилась. Интервенция бессмысленна, наш народ все равно через пару поколений не сможет и спичку зажечь, — отмахнулась я.
— Никого не интересует, что будет через пару поколений. Угрозу ты представляешь здесь и сейчас. Тебя, конечно, немного обезопасила помолвка с ис-Лотианом. Все-таки сильнейший влиятельнейший род как-никак. Но я настоятельно рекомендую вести себя в рамках разумного.
— И какие же теперь у этого разумного должны быть рамки? — поинтересовалась я, переводя взгляд на отца.
— Такие, чтобы ты выглядела незаинтересованной во власти, но не слабой.
— Влюбленной дурой, что ли?
— Ну, если тебе по душе такое амплуа, — пожал плечами отец.
— А у тебя, подозреваю, есть предложение получше?
— Естественно. Мне тоже пришел образец деловой переписки из мира Железа. Матриарх предлагает заключить помолвку с ее старшим сыном.
— Ты хотел выдать меня замуж силком?! — возмущению моему не было предела.
— А что, так можно было? — усмехнулся отец.
— Нет! — воскликнула я.
— Солёныш, принцесса никогда не озвучивает категоричных заявлений, — назидательно сказал отец. — Там, кстати, весьма красиво, приятный климат, развитая экономика… Ты вообще уверена, что хочешь замуж за Лотиана?
— Уверена, — сухо ответила я.
— Жаль, жаль…
— Папа!
— Да что папа? Ты еще и пожить толком не успела, а уже замуж намерена выскочить, — нахмурился отец.
— Я не жалею о своем решении и не намерена это обсуждать! — в комнате стало невыносимо душно. Отец поморщился и приоткрыл форточку, ткнув в нее пальцем.
— И что ты ей ответил?
— Ничего. Пока ничего. Но предлагаю рассмотреть эту возможность. Устроить знакомства с принцем мира Железа. И начать афишировать это максимально громко.
— Исключено, — отрезала я.
Отец вздохнул.
— Я понимаю, у тебя эмоции. Но вопрос стоит не только в твоем счастливом браке, а в принципе в самом твоем существовании. Я не готовил тебя к выходу на политическую арену, я не планировал этого. Они все, — полученные конверты подпрыгнули на столе, — знакомы между собой с самого рождения. Если не дружат, то не воюют, потому что их территории и их интересы не пересекаются. Ты — другое дело. Ты сделала то, что невозможно. Ты сменила форму на другой территории. Ты заявила свои права на престол мира, которого не существует. И в этой ситуации у тебя было три варианта: первый — изображать чахлую немочь. Но подорвав огромный пласт земли, извини, этот вариант уже не прокатит. Второй: сбежать в безопасный мир Железа. Там ты будешь самым сильным магом, будешь замужем за ненаследным принцем. Будешь находиться в безопасности и безопасна для власти. И третий вариант: выйти на политическую арену и вступать в активное взаимодействие со всеми политическими структурами. И быть готовой к шипу в шею, яду в чашке и вызывающим заголовкам газет. Я предлагаю тебе самый простой, самый надежный способ остаться живой, независимой и не потерять уважение своих людей.
Положа руку на сердце, отец был прав. Но, естественно, я не собиралась с ним соглашаться.
— Ты не готовил меня к такому и, очевидно, я не готова. Мне не нужна ни власть, ни титул, ни трон. Мне нормально живется и так, — тихо ответила я.
— Власть у тебя в крови, Солёныш, — мягко возразил папа. — Тебе уже никуда от этого не деться.
— Это всего лишь цвет моего огня, не более того, — возразила я, сама до конца не веря в сказанное. — Ты предложил мне три варианта, а я выбираю четвертый. Я не собираюсь выходить на политическую арену и участвовать во всем этом, — письма на столе снова подпрыгнули. — Я собираюсь жить той же жизнью, что и раньше.
— Ты сама не понимаешь, что происходит.
— Ну, естественно, ты же не объясняешь, — раздраженно ответила я.
— Если будет война, всех огненных размажут тонким слоем. Нам нужны союзники.
— У тебя есть связи, и этого вполне достаточно.
— Меня может уже не быть в живых. И что тогда ты будешь делать? Как защитишь своих людей?
— Папа, не говори ерунды!
— Я прав, и ты знаешь это. А теперь сядь и составь для наших железных партнеров максимально вежливое письмо.
— Тебе надо, ты и составляй… — огрызнулась я, поднимаясь на ноги.
— Я сказал, СЯДЬ! — рявкнул отец, и комнату по периметру охватил огонь.
Мы прожигали друг друга взглядами, кажется, целую вечность. Но родители и дети не могу ненавидеть хоть сколько-нибудь долго. Огонь стих, и отец негромко продолжил:
— Пока ты набрасываешь черновик, я тоже накидаю ответ. Скажу, что моя девочка должна доучиться.
— Но это значит, что через год она снова поднимет вопрос помолвки!
— И мы его снова обсудим, — согласился отец.
— К тому времени я уже буду замужем за Астартом.
— Выскочить замуж, Сольвейг, дело нехитрое. Но
