этой деревни. И даже не раб.
Пока он старался заговорить зубы, притащили несколько гладких, толстых плит. Судя по тому, как их несли, они были очень тяжелые — килограмм 40–50 каждая, не меньше. Марк начинал понимать, для чего все это сооружается.
Все внутри похолодело, ладони вспотели. Ёперный театр, это уже совсем не смешно!
Марк начал извиваться всем телом, попытался оттолкнуть от себя противников, пнуть ногой. Но их слишком много. Да и связанные руки немного осложняют дело.
Марка насильно подтолкнули к ребристой плите, согнули ему колени и заставили опустить голени прямо на острые грани.
Невыносимая боль пронзила ноги. Марк сморщился и закричал. Вспомнилось, как любимый отчим однажды сломал ему ногу. Тогда он тоже кричал от боли и не мог пошевелиться.
Бессилие, злость, обида!
Марк понял, что палачи подтаскивают к нему оставшиеся гладкие плиты. Их собираются поставить сверху, ему на бедра. Одну за другой. Чтобы окончательно переломать кости. А хуже всего — перекрыть кровообращение. Несмотря на дикую боль, Марк прекрасно понял, какие мучения его ждут…
— Ты просидишь так восемь часов, раб, — спокойно сообщил глава, — Я мог бы просто отрубить тебе голову. Но ты должен быть наказан за свою непокорность. Твои ноги будут навсегда изувечены. Кровь станет грязной. И ты умрешь от гангрены через пару дней.
Марк дрожал всем телом. Изо всех сил старался оттолкнуться от острых зубцов, впивавшихся в ноги. Но все тщетно. Его крепко привязали к специальной подпорке. Освободить ноги нереально.
— Ламия! — в отчаянии закричал Марк, — Ламия! Помоги! История закончится, тебе станет не интересно. Ламия, ответь!
Проклятая дура! Где ее носит? Тварь! Чтоб ты сгорела в этом своем Аду!
Ламия, милая, прости! Я больше не буду тебе грубить! Стану смеяться над всеми твоими шутками. Только помоги!
Хитрая демонша молчала.
Марк почувствовал, как ему на бедра устанавливают первую плиту. Даже сейчас, когда ее придерживали руками, он почувствовал, насколько она тяжела. Как усиливается давление на и без того раненные ноги. Когда они отпустят ее, суставам можно будет сказать “давай, до свидания”. Только не отпускайте! Пожалуйста, неееет!
Воины резко отпустили плиту.
______________________
* Исидаки — японская пытка.
Глава 11
Видимо, он отключился от боли. В памяти провал, и голова трещит.
Ему сломали ноги, и он умирает. Вот, что произошло.
Марк боялся ощупать то, что было когда-то его конечностями. Эх, нам было так весело бегать вместе по этому гребаному миру! Можно было шевелить пальцами на ногах, пока валяешься на кровати. Можно было мятюкнуться, когда наступишь голой пяткой на игрушку Лизы. Ноженьки, ноженьки… И как он раньше их не ценил!
Марк с тоской опустил руки, чтобы оценить ущерб. Хм, странно. Ноги как ноги. Наощупь — никакой разницы. И даже не болит ничего. Наверно, он просто больше их не чувствует.
Попробовал чуть шевельнуть ногой. И она охотно пошевелилась! Ну-ка, вторая. То же самое. Сгибаются, двигаются. И никакой боли.
Марк резко сел. Он был в полном порядке! Как будто на него вовсе не опускали тяжеленную каменную плиту.
Осмотревшись, он с изумлением обнаружил, что валяется посреди Горящей земли. Рядом ни пленных, ни врагов. Даже глава отряда исчез вместе со своим огромным креслом. Полная тишина!
— Что за черт…
Марк поспешно поднялся на ноги и побрел в ту сторону, где была уничтоженная деревня. И вовремя. Едва он встал, как рядом из земли вырвался очередной столб огня. Пролежи он еще немного, у него бы точно подгорело.
Не успел Марк пройти и нескольких шагов, как из-за кофуна появились два надсмотрщика верхом на лошадях. Что они здесь делают? В деревне мало забот что ли? Лучше бы помогали выжившим. Враги, видимо, ушли. Так что сейчас самое время тушить пожар и спасать тех, кого еще можно спасти.
— Эй ты, раб!
Лошади остановились перед Марком, и оба мужика грозно приготовили свои кнуты. Господи, они даже сейчас не могут оставить бедных рабов в покое! Какой сейчас нафиг кнут?
— Они меня бросили, я в порядке, — быстро заговорил Марк, — Могу помочь разгребать завалы и выносить тела. Вы нашли госпожу Марико? Кто вообще выжил?
Надсмотрщики обменялись изумленным взглядом, а потом снова повернулись к Марку.
— Что ты болтаешь, раб? Ты опять пытался сбежать!
— Еще бы! Когда за тобой гонится толпа вооруженных самураев. Они меня схватили и начали пытать. А потом почему-то бросили.
— На тебя кто-то напал?
Какие тупицы… Может они в магаз отходили за пивом, пока на деревню нападали?
— Не только на меня — на всю деревню. Ребята, ну вы чего!
— Не смей с нами так разговаривать!
— Но как же набег…
— Хватит нести чушь! Ты пойдешь с нами.
Марк не стал сопротивляться и покорно пошел впереди лошадей. Спасибо хоть кнут так и не опустился на его многострадальную спину. Но почему все-таки они не знаю про набег? Ну что ж, ребята, вас ждет неприятный сюрприз.
Оставалось обогнуть пару последних курганов, и дальше им откроется страшное зрелище. Марк содрогнулся, вспомнив жуткую картину уничтоженной деревни. Сейчас они поймут, о чем он говорил.
Как только последний кофун остался позади, Марк с торжеством прошел немного вперед и даже вытянул руку, указывая — что он имел в виду.
Но тут же застыл с раскрытым ртом и протянутой рукой.
Деревня выглядела точно так же, как и всегда. Никаких трупов и разрушений. Дома все целые, и люди занимаются своими обычными делами. Никаких врагов, которые мочат тебя потихоньку. Не обращайте на нас внимание, не отвлекайтесь от грядок.
— А где враги? — вслух спросил Марк, глупо озираясь по сторонам.
— Иди давай. Совсем сдурел! Лишь бы с работы слинять. Ох и задам я тебе взбучку, щенок!
Марк пропустил все это мимо ушей. Его интересовало только, куда все подевалось. Галлюцинация что ли была?
Оказавшись в минка с другими рабами, Марк бросился к своей припрятанной мотыге. Она спокойно лежала на своем месте, и на ней не было никаких повреждений. Выходит, никакой драки и вправду не было. И никто не пытался сломать ему ноги.
Марк поймал за плечо одного из пробегавших мимо рабов.
— Послушай, друг, ночью не было никакого нападения?
— Ты о чем?
— Ну, никто не пытался уничтожить деревню?
Глаза раба изумленно округлились.
— Ты чего! Последний набег был с полгода назад. С госпожой Марико никто больше не хочет связываться.
— Но она же против нового императора.
— Тише ты! — раб боязливо понизил голос, — Нельзя же прям вот так. Говорят, даже император не
