указал рукой наверх. — я не могу...
Я присвистнул.
— Да у вас это... Тирания, блин. Сплошное посягательство на частную жизнь.
Гермес зыркнул на меня с кривой усмешкой.
— Только не вздумай что-то подобное взболтнуть за стенами этого святилища. А то может на голову что-нибудь неприятное прилететь. Вроде пучка молний. Но спорить не буду.
— В чем же тогда радость пребывания в этом вашем божественном мире, если там даже портки за тебя выбирают? — искренне удивился я.
— Радость пребывания заключается в том, что портки, как ты изволил выразиться, выбирают не во всех семьях. И не всем, — ответил Гермес, у которого после абсента по лицу даже сквозь загар начал пробиваться румянец, хотя речь оставалась на удивление правильной и четкой. — У нас тоже некоторые вольно живут...
— Но не ты?..
— Но не я, — подтвердил Гермес. — Так на что играть будем? Можно, конечно, и просто на интерес — делать-то все равно нечего. Но, конечно, просто на интерес — уж совсем не интересно...
— Давай на вопрос, — отозвался я, прищурившись. — Только ответ должен быть честным, иначе смысла нет.
Бог улыбнулся.
— Планируешь раскрутить меня на какой-то ответ?
— Может быть, — не стал я отнекиваться. — Ну так что? По рукам?
— Ну, давай, — согласился Гермес. — Я тоже найду, что спросить.
— Согласна? — спросил я у Ники.
Та кивнула.
Все трое вытянули из колоды по карте, и у меня на руках оказался воин ценой в девять очков.
А на столе вскрылся серый бог.
— Почему он ноль и двадцать пять? — спросил я.
— Потому что при подсчете его можно считать и так и так. Бог есть начало и конец всему, такие дела.
— А мудрец, значит, тоже может считаться любым из трех вариантов?
— Верно. Он может прикинуться воином, быть самим собой или подняться почти до уровня короля.
Второй моей картой стала единица. А на столе возник еще один бог. Итого уже пятьдесят очков. Или два нуля. Или ноль и двадцать пять. А у меня на руках — десятка. Не густо.
Дальше я вытянул мудреца и еще одну единицу, а на столе нарисовались два воина по двенадцать очков.
— Я выиграл, — с довольной улыбкой сообщил Гермес, открывая двух богов, десятку и мудреца.
— Какая удивительная удача, — заметила Ника, допивая свое вино. — У меня вот — полный пролет...
Ее хвост, до сих пор безвольно свисавший с кресла, нервно задергался.
Пришла моя очередь вскрываться, и я с победоносным видом выложил свои карты.
— Если не считать богов, очков получается двадцать четыре. И вот у меня девятка, единица, мудрец и еще одна единица. Я тоже выиграл!
— Хм, — проговорил Гермес, усмехнувшись. — И то правда. А ты быстро разобрался, как я посмотрю.
Привычным движением он вытащил из-под стола выдвижную доску с ложбинкой для мела, записал наши имена и напротив своего и моего имени поставил по черточке.
— Поехали дальше? — спросил он.
Я кивнул.
— Поехали. Может, еще разок по бухалову?
— Да, давай, — кивнул Гермес.
— Чего тебе налить?
— Давай еще чего-нибудь интересного. Только не такое... ядреное, как в прошлый раз. Хотя привкус мне понравился.
— Мне тоже, — негромко сказала Ника, отодвигая опустевший бокал.
— Еще вина?
— Того, что вы пьете. Хочу попробовать, — проговорила она.
Мы с Гермесом переглянулись.
— Слушай, если ты отключишься, нам будет совсем скучно, — заметил я.
— Не отключусь, — заверила меня Ника. — Хочу. Попробовать.
Во второй раз я ее отговаривать не стал. И наколдовал себе вискаря со льдом, а Гермесу с Никой — абсент бум, смесь полынного напитка с веселящим шампанским. Сам я такого не пил, но Ленка в свое время фанатела от этого коктейля. Правда, после двух таких отчаянно пьянела, хохотала без повода и норовила утащить меня в темный угол.
— А как ты, вообще, умудрилась Гарма найти на свой хвост? — зыркнул на кошку хитрым взглядом Гермес, с осторожностью пробуя напиток. — Сто лет о собаке не было слышно, и тут на тебе...
Он довольно прищелкнул языком, разглядывая пузырящийся бокал. — А вот это, кстати, вкусно!
— Не было слышно, потому что он не на людей охотился, — шепотом проговорила девушка, опустив глаза. — А звероморфы о нем очень даже наслышаны.
Тут она подняла свой бокальчик и на одном дыхании выпила содержимое. Я даже охнуть не успел.
— Ты это, поосторожней, — не удержался я. — Напиток-то коварный.
— Все хорошо, — ответила мне Ника, откинувшись на спинку кресла. — Только что-то жарко...
Она расстегнула верхние пуговки своего облегающего камзола и улыбнулась немного смущенной и пьяненькой улыбкой. И, как ни странно, улыбка эта ей шла точно так же, как короткое розовое платьице и трусики с петелькой под хвост...
Я тряхнул головой, отгоняя неуместные мысли.
Ох, пошла пехота в наступление...
— А почему он вдруг выбрал для охоты город, где из звероморфов только ты, одна полудевица в борделе и четыре пленницы, появившиеся этим утром? — вопросительно приподнял брови Гермес. — Какое, прямо скажем...внезапное решение с его стороны. Нет бы прийти в Лощину, например — там и арена есть для звероморфов, и театр, и четыре полностью укомплектованных борделя. Выбирай на здоровье. Но нет, его понесло сюда, в тьмутаракань.
Теперь уже и я вместе с богом озадаченно посмотрел на свою кошку.
— Ника?..
— Это долгая история, — прошептала девушка, опустив глаза. Ее мягкие ушки жалобно разъехались в стороны. — И я еще не проиграла!
Гермес ухмыльнулся и с захмелевшей интонацией спросил:
— А ты думаешь, дальше что-то изменится? Ну, давай еще поиграем. Спешить нам некуда...
— Кстати, а сколько нам ждать? — спросил я. — Когда должен прийти магистр?
Тот пожал плечами.
— Не могу сказать точно. Скорее всего, к утру.
— Но он точно придет?
— Не сомневайся.
— Почему? — выпалил я.
— Что почему? —— пожал плечами Гермес.
— Почему ты так уверен, что он придет? — повторил я свой вопрос.
— Лучше спроси, зачем он вообще уволок нас сюда и развлекает своей скучной рыбой, когда тебе срочно нужен целитель, — ворчащим шепотом добавила Ника, глядя на Гермеса исподлобья.
Вместо ответа бог внезапно придвинулся к
