Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
смотреть, где его могила, — пусть до Бадалыка и было всего ничего.
У нас с Давидом всё равно лучше, чем было у нас с ним, понял Аслан. И немного успокоился. И забылся работой.
А потом.
Потом.
Соседка сказала. Лицо Давида в телевизоре. Аслан набрал, поехал, в УВД, в СИЗО, в прокуратуру, в следственный комитет, к адвокатам, к другим адвокатам, в землячество — никогда бы к ним, но тут нельзя. И везде одно и то же. Одни и те же.
Он так и не попал к Давиду. Только в телевизоре. В интернете. Он купил такую штуку, приставку, записывать новости. Смотрел, смотрел, смотрел. Плакал.
А когда смог хоть немного соображать, пошёл к Спартаку. Спартак его помнил. Спартак всех помнит, в том-то и дело. Скверно, сказал Спартак. Скверно, согласился Аслан. Я узна́ю, сказал Спартак. Ты же знаешь, заверил Аслан. Нет, это ты знаешь, сказал Спартак.
Две недели он молчал, а на третью назвал цену. Тебе всё понятно, спросил Спартак. Понятно, отозвался Аслан. Тогда иди решай, разрешил Спартак.
Аслан вышел из ремонтного бокса и закурил, последний раз глядя на место, где долго числился мастером. Здесь не принято говорить «бокс», ребята называют его «цех». «Вышел из цеха». Но хлипкая дверь, которая от хлопка чуть не слетает с петель, низко нависшая кровля и сгрудившиеся вокруг раненые машины мешают поверить, будто здесь настоящее производство. Цех — это на комбайновом. Когда печь дышит вокруг себя смертельным жаром. Когда металл бежит в форму. Когда человек перед страшными механизмами — насекомая тля. А здесь…
Аслан посмотрел на небо, с которого сыпался дождь. Крупные капли-капсулы, задев лицо, лопались холодом. Нелепые картонные рекламолюди с воздетыми кверху руками, которых занесли во двор в надежде спасти, расползались под массированной бомбардировкой — чья-то рука уже упала остальным под ноги.
Пока Аслан шёл до урны — он никогда не бросал окурок на землю, как делают многие, — промок насквозь. В «цехе» жил дежурный зонт, но возвращаться за ним не хотелось. Да и вообще. Пусть лучше дождь.
Он ещё раз оглядел двор и шагнул в прямоугольную прорезь в бетонной плите. Миша её на ночь задвинет ржавой железной «занавеской» на колёсах. К ним и так никто бы не полез. Но вдруг какие-нибудь залётные…
Город почернел. Он почернел из-за ранней осенней ночи и расползшегося по улицам едкого дымного неба. Если бы Аслан не знал маршрут наизусть, он никогда бы не нашёл в этом растёкшемся пейзаже дорогу. Теперь, правда, помнить будет не обязательно.
Остановившись у лавки под фонарём и зачем-то оглянувшись по сторонам — плохо было видно даже собственные ботинки, — Аслан достал из кармана деньги и ещё раз взялся их пересчитывать. Ничего не изменилось: по-прежнему мало. Вот эти бумажные Владивостоки — почти такие же далёкие и сказочные, как сам их город, в котором Аслан никогда не был и никогда не будет, — их при пересчёте становилось будто бы даже меньше. Приходилось откладывать по одному, и снова, снова.
Аслан поморщился от стыда и чуть не застонал. Но делать было нечего. Это всё. И даже ещё плюс деньги Сергея Николаевича.
Снова припустил дождь. Если так продолжится, улицы потонут и запаршивят — на них выскочат миллионы пузыристых прыщей, и им не будет конца и края.
Аслан пошёл быстрее — тут как раз под горку. Слева то и дело взвизгивали проезжающие машины, похожие сквозь пелену на подсвеченные газовые облака. Он каждый раз на них оглядывался, отчего-то ожидая, что какая-нибудь внезапно затормозит в неположенном месте, вспыхнет мигалкой, и из неё высыпятся в смог одинаковые форменные костюмы.
Глупости, говорил себе Аслан. Спартак знает дело, всё нормально. Осталось совсем чуть-чуть. Нечего самого себя накручивать.
На Ленина полило насмерть. Аслан даже встал под первый попавшийся навес. Минут десять переминался, а потом всё равно зашагал дальше — нет времени на дождь. Ни на что неважное нет времени.
К дому он подошёл не только мокрый, но и окончательно замёрзший. Два раза неправильно набрал код на двери — никак не мог вынуть его из памяти и мучительно собирал воспоминание, как Светлана объясняет — его проще всего представить, как…
Всё же открыл.
Щёлкнул замком — звук в пустой квартире звякнул, как упавшая ложка об кафель. Прислушался. Больше ничего. Как и нет никого. А может, вправду уже нет никого?
Светлана лежала на одеяле, оставшемся от развалившегося при попытке его вынести дивана: сером, пятнистом, похожем на обрезок грязного ногтя.
Аслан стащил с себя мокрую толстовку, бросил её на пол, а сам сел рядом.
Ему было жалко будить Светлану. Аслан некоторое время сохранял неподвижность, глядя на её волосы, закрывающие сейчас, во сне, бо́льшую часть лица, слипшиеся в кукольный парик — тут же не помоешься нормально. Ничего, успокаивал себя Аслан, расплатимся, заберём детей — и к Валере. У Валеры такой дом… Там отмоемся. От всего этого.
Он никогда не видел Валериного дома. И всё же Аслан не сомневался: Валера приютит. Тут вообще не о чем думать. Главное — добраться.
Раньше Аслан из гордости не стал бы. Валера много о себе думает так-то. Ему кажется, что республиканский хореограф — это как мигалка на машину. Только можно ездить не по встречке, а по ушам — кто в чём козёл и как кому жить. Кто правильно воспитывает сына, а кто — говно на палке. И что он бы у таких родителей…
— Не суй свой нос! — сказал в конце Аслан брату, ударив кулаком в стену.
Валера только зло рассмеялся.
Но это тогда. Пока ещё ничего этого, в чём теперь живёт Аслан, не было. Когда соседи по Солонцам ещё не начали смотреть на него как на бомжа, по-тараканьи пролезшего в их тёплый угол, в автосервисе не стали держать за опасного психа, может, наркомана, который способен то ли зарезать, то ли обнести контору. Когда Давида ещё не запечатали в клетку на Свободном…
Светлана проснулась внезапно: дёрнулась, подскочила, смела рукой волосы с глаз и стала с ужасом крутить головой, явно не узнавая место.
— Тише, Света, — стал успокаивать её Аслан вполголоса, — всё в порядке.
— Ой, — сказала та, прищурившись, словно от головной боли, — я что-то не соображу…
— Так и не надо.
Правда, не надо.
— Сколько уже? — спросила Светлана. — Мы же не опаздываем?
Они не опаздывали. Ещё 45 минут, а ехать тут от силы 15. Машина — старенький чёрный минивэн — под окном. Аслан одолжил его из прежнего
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
