друг на друга. Забудь о нём, Винсента. Жрецы не могут себе позволить увлечься кем-то, кроме тайрины, поэтому я даже рад, что Дайала передумала, – как-то грустно сказал ирлинг.
– Почему? Ты ведь совсем меня не знаешь. Что во мне хорошего? Ты и не видел меня толком до этой церемонии, – спросила я.
– Я видел, как твои мужья тебя любят. Каждый был готов вывернуться наизнанку, лишь бы кто-нибудь не обидел тебя. Видел, как ты заботишься о них. Ты ни разу не возмутилась, что тебе что-то не нравится, даже тогда, когда я не угодил с нарядами. Кстати, я понял, в чём допустил оплошность, и заказал много платьев на твой вкус. Часть из них уже доставили в мой, вернее, наш дом. А кроме всего прочего, я тебя чувствую, – с задумчивой улыбкой сказал Вейлан.
– Этого не может быть! Ты не мой истинный, я бы ощутила это, – уверенно заявила я, но ответить ирлингу не позволил тихо постучавший в беседку пожилой ирлинг с тяжёлым подносом, заполненным разными яствами.
– Советник Байлин попросил передать вам, – почтительно сказал мужчина, устанавливая блюдо на небольшой столик в центре беседки.
– Как он узнал, где мы? – удивился мой новый муж.
– Вас видел жрец. Он рассказал мне, как вас найти, – ответил мужчина и, поклонившись, поспешил скрыться.
– Это к лучшему. Прости, я совсем забыл, что ты голодна. Из меня пока не самый хороший муж, но я научусь. Очень этого хочу, – сказал Вейлан, протягивая мне аппетитный кусочек рыбы, наколотый на вилку.
Я отстранилась, не готовая к такому доверительному жесту, как принять у него пищу.
– Я тебе совсем не нравлюсь, да? – погрустнел ирлинг, опуская руку. – Почему ты тогда не отказалась от меня? Ведь у тебя была такая возможность? – тихо спросил он.
– Ты мне симпатичен, Вейлан, но этого пока мало. Пресветлая связала нас этим, – показала я свою руку, на которой, кроме ставших привычными, тату моих Крыльев, красовался новый чёткий узор. – Теперь ты мой муж, но я ещё ничего к тебе не чувствую. Мои мужья – они мои истинные. Я нашла их, едва достигнув зрелости, поэтому прежде, чем мы стали близки, у нас было время друг друга узнать, а с тобой я знакома вторые сутки. Прости, – искренне сказала я, не желая внушать ему ложных надежд.
– Понимаю, и не буду на тебя давить, но очень прошу: дай мне шанс, не отталкивай, – попросил он.
– Конечно, – сказала я, с облегчением выдыхая. Не то, чтобы я боялась того, что он нападёт на меня, пытаясь изнасиловать, да и отец научил меня драться не хуже бывалых воинов, но я была бы разочарована. – Знаешь, на родине моей матери есть забавный обычай: чтобы перейти к более тесной дружбе или общению, принято пить спиртное, сплетя руки, а потом коснуться друг друга губами. Это немного глупо, но почему-то работает, – предложила я, наполняя бокалы янтарным вином из пузатого графина, стоявшего на подносе.
– Правда? А твоя мать разве не дракон? – удивился Вейлан, указывая мне на оплошность.
– Она маг из городка, граничащего с драконьими горами, – выкрутилась я, подсаживаясь ближе и сплетая наши локти. – Теперь коснись моего бокала и выпей, а потом я тебя поцелую, – сказала я, выгибая запястье, чтобы стукнуться.
Мой новоиспечённый муж покорно выполнил мои указания. Глядя на него, я тоже смело глотнула ароматное сладкое вино, а потом потянулась к мокрым от напитка губам.
Горьковатая сладость придала поцелую какую-то особую пикантность, а мягкие робкие губы лишь раздразнили меня. К моему удивлению, Вейлан почти не ответил на мой поцелуй, лишь вздрогнул и часто задышал, не в силах скрыть своего возбуждения.
Его яркая реакция не оставила меня равнодушной. Голова изрядно кружилась, а низ живота налился странным, почти болезненным желанием. Оно не походило на то, к чему я привыкла, чем-то напоминая выпитое вино: такое же приторное и тягучее, но искушающее испить его до капли.
– А ты раньше с кем-нибудь целовался? – пронзила меня догадка, которую я поспешила озвучить.
– Нет, – смутился Вейлан, не в силах отвести взгляда от моих губ.
– Тогда я тебя научу, – задыхаясь от странного, как будто навязанного желания сказала я, прежде чем сама потянулась к манящим губам мужа.
Глава 14
*
Винсента
*
– Тогда я тебя научу, – задыхаясь от странного, как будто навязанного, желания сказала я, прежде чем сама потянулась к манящим губам мужа.
Гладкая горячая кожа под моими ладонями вызывала желание исследовать совершенное тело ирлинга, а впрочем, я не стала отказывать себе в таком удовольствии. Все мои принципы и доводы против такого поведения просто перестали существовать, осталось только желание и красивый мужчина, тающий от моих прикосновений.
– Винсента, – прохрипел Вейлан, выгибаясь навстречу моим рукам, бесстыдно гладившим его напряжённый пресс, твёрдые бусины сосков. Провокационно нырнув под пояс брюк, натянутых внушительным бугром, погладила горячую упругую плоть ирлинга, срывая с его губ новый стон.
– Вини… для тебя – Вини, – прошептала я в губы тихо изнывающего мужчины.
– Вини, не надо, – дрожа всем телом, зачем-то сопротивлялся Вейлан, пытаясь удержать меня. – Они подлили что-то в вино. Ты потом пожалеешь, – задыхаясь от возбуждения, сказал ирлинг.
– Ну и что? Ты ведь тоже меня хочешь, – настаивала я, не до конца понимая смысл сказанных мужем слов. Сейчас важнее было утолить эту жажду, заклеймить его, сделать своим, чем какие-то его возражения. От осознания, что этот мужчина ещё не знал близости, я распалялась сильнее, а его вялые попытки сопротивляться влечению между нами дразнили меня сильнее изощрённых ласк.
Мой язык скользнул по покрасневшим от возбуждения губам Вейлана, усиливая его дрожь и вызывая новый гортанный стон.
– Ты мой, – глядя в шалые бирюзовые глаза уверенно сказала я.
– Твой, навсегда, – сдался Вейлан, притягивая меня к себе дрожащими руками.
Удовлетворённо застонав, я запустила руку в мягкие пепельные пряди, легонько стягивая их на затылке, и впилась в желанные губы голодным, страстным поцелуем.
Время, место, свидетели, если таковые были, всё потеряло значение, растворившись в мареве какого-то болезненного, неправильного желания. Я сама не поняла, в какой момент мы оба остались без одежды. Я оседлала крепкие бёдра ирлинга, принимая в себя его твёрдый, крупный член. Немного очнулась лишь в острый момент единения.
– Прости меня, – прошептала я, осознавая, что собираюсь забрать его первую близость в странном опьянении, но остановиться уже не могла, начиная двигаться в извечном танце.
Всё должно было быть по-другому: не здесь и не сегодня. Он всё равно стал бы моим, но тогда, когда мы оба были бы к этому готовы,
