не вспомнить. О прошлом своем не распространялась. Известно, что сидела в тюрьме. Этого не было в деле! За что? Мутные какие-то делишки, он, Бадаев, сильно не интересовался. А на войне была? Была вроде. А что другие соседи? Райка себе на уме. Гости к ней все время, но он, Бадаев…
— Особо не интересовались! — подхватил Покровский.
— В чужие дела не лезу, — подтвердил Бадаев.
— Хорошо вам, — сказал Покровский. — А мне вот все время приходится.
— А я не лезу, — повторил Бадаев. — Ваську вы сами видели, а у Райки своя жизнь. Открытку ждет, я слышал.
— Вот ведь как, — цокнул языком Покровский. — А ведь простая официантка…
Бадаев не отреагировал, было видно, что не совсем доволен, что сболтнул. Лишняя тема, а его хата с краю.
Бывал ли в комнате Кроевской? Один раз. Прорвало у нее трубу, вентиль надо было перекрыть, а она не могла сама, вентиль сто лет не вращали, закрасили масляной краской, пришлось напрячься. И что? Навязала три рубля в благодарность. Не хочу, говорит, быть в долгу.
Когда узнал о гибели Кроевской? Домой вечером с работы пришел да узнал.
Поздно с работы приходит? Чаще поздно. Сейчас еще не пришел, а заглянул забрать кое-что (или принести из подтибренного — клюшки, например, подумал Покровский) и идет обратно. У борцов сегодня показательные тренировки, надо быть, мало ли что.
Мертвую Кроевскую опознала проживающая неподалеку другая пенсионерка, несколько лет назад вместе с Кроевской работавшая. Милиция сразу пришла по месту жительства, застала Василия Ивановича с сестрой его Елизаветой Ивановной, которые как раз вернулись с прогулки. Гуляют они, что естественно, в том же Петровском парке, но по тропинкам: на поляны не сворачивают и на скамейки не присаживаются. Это тоже в деле указано.
Еще под кроватью какие-то коробки видны у Бадаева. Простой советский жулик. «По хозяйственной части».
На ногах шерстяные носки под старыми сандалиями. Если на них натягивать галоши, то нормально, сорок четвертого как раз и будут размера. Толстыми носками пользуется, не курит! Хоть сразу в подозреваемые записывай… Не всерьез, конечно, так подумал Покровский.
— О несчастном случае у ипподрома слышали?
— Слыхал… — ответ через небольшую паузу.
— Может быть, еще о каких-то подобных случаях кто-то рассказывал? На работе или во дворе?
— У «Баку», говорят, племянника Магомаева зарезали.
— Магомаева? — не ожидал Покровский.
— Певец такой.
— Знаю…
Думал, Бадаев уточнит, правду ли говорят, но Бадаев не стал уточнять.
Интересно поговорить с Василием Ивановичем. Он стоял на пороге комнаты и быстро-быстро шуровал обеими руками в воздухе на уровне груди, будто мух ловил.
Грудь узкая, руки хлипкие. Ноги… сороковой примерно. Маленькие совсем. Но движения энергичные. Если дать ему в руку гантель и поставить на дороге старушку…
Нет, убийцу Покровский в тринадцатой квартире вряд ли найдет, задача побольше выяснить об убитой.
— Вы общались с Варварой Сергеевной?
Комната почти пустая и очень маленькая. Шкаф, кровать, стол, два стула, в углу тумбочка, а на ней, не на столе, тарелка с холодными макаронами. Алюминиевая вилка воткнута, и кусок батона поверх макарон. Майонезом еще все обрызгано. На шкафу радио «Москва», но без букв «Москва», отвалились. На стенах ничего. Пол чисто выскоблен. Василий Иванович громко сморкнулся в вафельное полотенце. Старые обои, лампочка свисает под жиденьким абажуром.
— Общался! — говорит громко, почти кричит.
— О чем вы обычно разговаривали?
— Про здоровье! — потоптался, половил мух. — Или какая погода!
— Вы были у нее в комнате?
— Колька был! — Василий Васильевич обрадовался, шагнул в коридор и стал тыкать в дверь Бадаева. — У нее трубу! Затопило! — и тут же перебил сам себя. — Комнату затопило! — И опять перебил. — Не успело затопить, Коля помог!
— А у нее бывают гости?
— Нет. Приходила старушка! Перестала ходить!
— Давно?
— Давно!
— Насколько давно? Год назад или три года назад?
— Год назад! Или три года назад!
Постепенно Покровский приноровился разговаривать с Василием Ивановичем. В целом нашел его человеком разумным. Не может строить длинных фраз, плохо ориентируется в длинном времени — сказал, что живет в квартире «лет десять», а жил он тут, знал Покровский, больше двадцати, дольше всех остальных. Но четко представляет время текущее: сказал, что сестра Лиза навещает его по четвергам и воскресеньям в два часа, что к Бадаеву гости заглядывают редко, а к Раисе часто заходят «разные», но обычно она днем уходит на работу и возвращается уже в ночи, когда сам Василий уже спит, а ложится он около одиннадцати.
— Райка добрая!
— Добрая?
— Луковицу подарила!
Звучало бы нелепо еще в прошлом году, а в этом репчатый лук и впрямь начал то и дело исчезать из продажи.
— Комната вам достанется? — спросил Покровский.
Это следовало из материалов дела. Погибшая старушка была одинока, а у Василия Ивановича, что Кравцову разъяснила сестра мухолова Елизавета Ивановна, первоочередное право, как у инвалида первой группы.
— Комнатка! — обрадованно закивал Василий. — Нам достанется, нам!
Третья соседка — Абаулина Раиса, 1949 года рождения — официантка в ресторане «На Беговой». Можно попробовать застать ее дома утром… А можно поужинать туда наведаться.
Покровский поехал на Петровку, Жунева с допроса вытащить не смог, встретил в коридоре судмедэксперта Марину Мурашову, спросил, не составит ли она ему компанию в ресторане. Марина глянула немножко удивленно, но согласилась незамедлительно.
Это фантазия, правда. Покровский просто позвонил на Петровку. Двушку стрельнул во дворе у Бадаева, который вышел вместе с Покровским.
— Скажите, Николай Борисович, вот Василий Иванович упомянул, что Кроевскую посещала одна и та же подруга, и довольно часто.
Бадаев пожевал губами.
— Может и одна. Я мало видел.
Налево через дорогу — мрачные бараки необитаемого вида, за ними закопченное здание бывшей церкви. Прямо — красно-белая будка телефона-автомата у Дома офицеров. Топчется майор с букетом. Из телефонной будки вышла девушка, а ее-то майор и ждал! Сразу нахмурился, забормотал что-то.
Телефонная трубка теплая, дыхание девушки на ней.
С Жуневым Покровский связаться не смог, застал Кравцова, узнал, что новых убийств по линии пенсионерок не зафиксировано, что за дополнительными сведениями о Кроевской («Она сидела, а в деле об этом хрен!») Кравцов поедет в отделение милиции завтра («Они только сегодня отзвонились, тянули, я дважды давал запрос»), что Фридман куда-то пропал, не приехал из Калуги (колесо, надо думать проколол, или два колеса).
А что до судмедэксперта Мурашовой, если бы Покровский пригласил ее в ресторан, то она, очень может быть, согласилась бы с удовольствием. Так Покровский думал… Но не приглашал Марину в ресторан.
Посидел немного на скамейке в Петровском парке (на другой!), поглазел на прохожих. Появился мужчина в черном пиджаке,
