ни малейшего представления.
— Тогда давайте не будем слишком налегать на вино, чтоб сохранить ясные головы, и сразу после ужина поедем на улицу ткачей, — кивнул Филбертус. — Я, к сожалению, не могу похвастаться столь впечатляющими результатами. Поговорив с нашей старушкой, я не смог выяснить что-либо конкретное. Она тоже была встревожена обстоятельствами, при которых вам в руки попали эти сердца, и согласилась со мной в том, что, скорее всего, мы имеем дело с магическим кинжалом. Она припомнила, что несколько раз за свою долгую жизнь уже сталкивалась с подобными артефактами, но все они были уничтожены либо её старшими родичами, либо ею самой. Они всегда считались слишком опасными, чтоб возможно было допустить их дальнейшее существование. Однако она не исключает, что такой кинжал мог появиться в Сен-Марко, и теперь спустила с цепей всех своих ищеек, которые будут искать кинжал и того, кто им воспользовался. Надо сказать, друг мой, что нам повезло достаточно быстро заметить эти странные смерти, видимо, кинжал появился здесь недавно и его только начали применять.
— Не уверен, — покачал головой Марк. — Смерть от него слишком напоминает обычный сердечный приступ. Я и сам сперва думал, что Раймунд затеял всё это зря, и мы только впустую потеряем время. Просто в этот раз заказ был сделан сразу на пять человек, если мы кого-то не проглядели, и одна из жертв оказалась из ближайшего окружения короля.
— Может, и так, — Филбертус задумчиво вертел в руке серебряный нож, — но не думаю, что подобная деятельность достаточно долго ускользала бы от внимания наших осведомителей. На самом деле у Инес в городе не меньше агентов, чем у вас. Я уверен, что многие из них работают на неё, даже не осознавая этого. Она закрывает глаза на мелкие нарушения законов о колдовстве с тем, чтоб держать нарушителей в своих цепких коготках. И вы можете быть уверены, что любая гадалка или ворожея, работающая более или менее легально, приглядывает за другими и доносит обо всех подозрительных слухах неким господам, которые захаживают во дворец через дальние южные ворота, как ваши соглядатаи пользуются крайними северными. Однако никаких сведений о заказных убийствах и новом магическом артефакте до нас пока не доходило. А ведь этому колдуну или колдунье нужны клиенты, а, значит, чтоб привлечь их, неизбежно приходится чуть приоткрывать завесу тайны. Впрочем, уже сейчас те самые господа разбежались по городу, чтоб уже целенаправленно искать сведения об интересующих нас вещах. Нам нужно только подождать их возвращения.
— Будем надеяться, что они что-нибудь разузнают, — произнёс Марк, — или это уже не будет иметь существенного значения, и Гертруда окажется той, кого мы ищем.
После ужина молодые люди сели в сёдла и в сопровождении оруженосцев и Гаспара отправились в путь. Улицы города были почти пусты, потому что наступила короткая светлая ночь, и горожане привычно отправились на покой, плотно занавесив окна спален. Из-за этого город выглядел немного странно, и Филбертус, видимо, не часто покидавший дворцовые покои, с любопытством осматривался по сторонам. Его интерес стал ещё более заметен, когда кавалькада покинула прилежащие к дворцу кварталы и оказалась в районе цеховых улиц, где жили ремесленники и небогатые торговцы. Улица ткачей была довольно благополучной и проходила вдалеке от окраинных трущоб. Дома здесь были лишены украшений, но выглядели вполне добротными и опрятными. Дубовые двери с железными кольцами ручек здесь перемежались с встроенными воротами, которые вели в большие ткацкие мастерские и склады пряжи и готовых тканей. Проезжая мимо них, даже в поздний час можно было услышать характерный стук станков. Ткачи не желали терять светлый день, ибо их благополучие было обеспечено неустанным трудом.
Марку уже приходилось бывать в этом квартале, и он уверенно ехал туда, где над дверями, окрашенными в праздничный зелёный цвет, висела выщербленная непогодой прялка. Проехав мимо, он остановился возле каменной ванны, где скапливалась стекающая с черепичной крыши чистая дождевая вода, а рядом была установлена чуть покосившаяся коновязь. Возле самой поилки размещалась дверь коричневого цвета, ведущая в узкий двухэтажный домик в два окна. На подоконниках верхнего этажа стояли ящики с яркими цветами, а внизу, у двери скучали стражники. Впрочем, увидев подъехавших, они тут же устремились навстречу, чтоб взять под уздцы коней барона и графа.
Спешившись, Марк снял перчатки и, сунув их за пояс, вошёл в дом. Первая комната выглядела совершенно обычно, более того, здесь даже размещался ткацкий станок, с уже частично вытканным полотном с тонким жаккардовым узором. Возле станка с унылым видом стоял один из сыщиков, которых он послал сюда.
— Ну? — спросил Марк, сразу почувствовав неладное.
— Старуха была уже мертва, когда мы приехали, — сообщил он. — Мы ничего здесь не трогали.
— Где она? — спросил Филбертус, с любопытством осматривая станок, словно до этого момента понятия не имел, откуда берётся ткань, из которой сшиты его штаны.
— В задней комнате, — ответил сыщик и юркнул за занавеску, закрывающую дверной проём.
Они прошли следом и оказались в тёмной комнате, но затемнена она была не только на время светлой ночи. Да и кровати здесь не было, а только небольшой квадратный стол, застеленный чёрной материей, на нём поблёскивал на кованой подставке хрустальный шар, а рядом размещались ларчики, в которых хранились карты и какие-то странные костяшки с вырезанными на них загадочными рунами. По обе стороны стола стояли два деревянных стула, и на одном из них сидела, уронив голову на стол, дородная пожилая женщина в чёрном атласном платье и бархатной головной повязке, украшенной пряжкой с фальшивым красным камнем. Из её спины торчала рукоятка ножа, обтянутая кожей.
— Кинжал, — заметил Марк, наклоняясь к рукоятке, — причём совершенно обычный. Такие можно купить на рынке за пару марок.
— Её убили давно, может ещё вчера, — сообщил сыщик. — Я уже сходил к соседям, они сказали, что ничего не слышали и не видели. Эту женщину на самом деле зовут Жоржетта Бризет, она ткачиха, но поскольку последние годы у неё болели руки и долго работать за станком она не могла, то и занималась всякими тёмными делишками. Старейшина цеха не раз требовал, чтоб она прекратила это делать или убралась с этой улицы, даже штрафовал её, но ей эти штрафы были не в убыток, она совсем неплохо зарабатывала своей ворожбой, да и выгнать её было не за что, поскольку она продолжала ткать. Соседи говорят, что к ней часто приходили женщины с соседних улиц, видели даже благородных, но эти прятали лица под масками и вуалями. Ну и ходят слухи, что это были не только
