Книга Принцесса для зверя - Лили Ред

Нашидни.

Я быстро закрываю дверь, не желая ни видеть его, ни разговаривать с им. Я хотела, чтобы меня Тимур встретил? Забрал? Сказал, что все происходящее шутка и розыгрыш? Никогда не верьте моим словам! Я этого не хотела.

— Что ты тут делаешь? Убери же чертову свою ногу! — я наваливаюсь на дверь и продолжаю ее держать, не давая ему войти.

— Соня, одно мое движение и дверь откроется. Отойди по-хорошему от нее, а то нечаянно зашибу, — спокойно говорит Тимур, продолжая держать ногу между дверью и стеной.

— Нет, не отойду. Я тебя видеть не хочу. От тебя одни неприятности, — упираюсь и давлю сильнее в ожидании, что это вынудит его отступить, но нет.

— Я думал ты будешь рада, — по одному его голому понимаю, что он ухмыляется.

— Я рада? Иди к черту, Байрамов!

— Что тут произошло? — резко перебивает меня Тимур.

— Тебя это не касается.

— Упрямица, — слышу его шипение, после чего Тимур выполняет свою угрозу: с силой толкает дверь так, что я отлетаю к стене вместе с ней.

— Ты совсем умом тронулся?

Я больно ударяюсь локтем и сейчас стою, растираю ушибленный участок и зло смотрю на того, кто посмел нарушить мой покой, разрушить мою жизнь и выставить меня идиоткой.

— Ты дверь решила покрасить? — спрашивает Тимур, а я не понимаю о чем он.

Выхожу из-за двери и осматриваю ее. Она вся в краске. Красной. Уродливые разводы на поверхности заставляют вспомнить момент, когда меня облили краской. Я даже сглатываю, а потом прихожу в себя и говорю:

— Пошел вон.

Накидываюсь на него и толкаю на выход. Бью ладошками по его широкой груди, но ничего не получается. Он стоит непроницаемой скалой, его лицо ничего не выражает, а тело не двигается ни на сантиметр. Он позволяет себя бить, и я немного успокаиваюсь. Выпускаю пар, но все равно злюсь на него, злюсь за то, что он пришел сейчас, когда я уязвима, когда мои глаза красные от слез, а в глазах вместо уверенности — отчаяние.

— Пошел вон из моей квартиры, — уверенности в голосе нет совсем, но я не плачу, а это уже хорошо.

— Это моя квартира.

Его фраза, как удар под дых. Я не сразу понимаю, как это? Отец сказал, что Байрамов мне никто и он не пара для меня, а сам поселил в его квартире?

— Что ты мелешь? Отец тебя на дух не переносит, он бы так не поступил, — почти до треска сжимаю его футболку и все жду объяснений, но он молчит. — Ну? Что молчишь? — пытаюсь встряхнуть его, но получается только растягивать ткань футболки.

Тимур обхватывает меня за талию и прижимает к стене, так близко, что я чувствую его дыхание на своей щеке.

— Он и не хотел снимать мою квартиру. Он даже не знал, что вот эти хоромы мне принадлежат. Спасибо риэлтору, с которым я договорился, — он растягивает губы в ухмылке и чуть откидывает голову назад, чтобы посмотреть мне в глаза. — Ты что, Принцесса, всерьез думала, что я отпущу тебя?

Он говорит как-то по-особенному. Не так, как обычно. Даже взгляд его меняется. Из колючего и настороженного он на миг становится нежным и спокойным, умиротворенным, я бы даже сказала.

— Мне все равно, — бессвязно лепечу и вжимаюсь в стену, чтобы хоть немного увеличить расстояние между нами.

— Врешь. Ты бы не плакала тогда, Принцесса. Ты никогда не плачешь просто так. Только если тебя обидели, — утвердительно произносит Тимур.

Я, наконец, решаюсь поднять голову и посмотреть на него. Взгляд такой же, каким был пару секунд назад. Неужели он вернулся? Тот, прежний Тимур, который перекрашивал волосы вместе со мной?

Его пальцы неожиданно касаются моей щеки и трут засохшие дорожки от слез. Он приближается ко мне, будто хочет поцеловать, и я быстро говорю хоть что-то:

— Мне от тебя ничего не нужно. То, что нужно, ты уже сделал.

— Да? И ты хочешь чтобы все это продолжалось? — его губы едва касаются моих, опаляя горячим дыханием.

Я бы потеряла голову, но у меня уже дано иммунитет. На него, на его касания и поцелуи. Когда-то давно я ужасно хотела, чтобы он поцеловал меня, чтобы подарил мой первый поцелуй, стал моим парнем, а потом мы бы поженились. Все это было так давно, что уже кажется неправдой.

— От тебя только хуже, — со злостью говорю я, потому что где-то внутри чувствую болезненную потребность в нем, в его нежности, в том, чтобы он вернулся. Тим, мой прежним Тим.

— А будет еще хуже, — резко отвечает Тимур, глядя на меня потемневшим, вдруг, взглядом. — Ты представь, что будет, если я сейчас интервью дам и расскажу, как ты меня бросила? — он шепчет мне на ухо и водит носом по щеке.

— Это уже и так каждый мусолит, ты опоздал, — рычу сквозь зубы.

— А представь, что будет, если я расскажу, как вернулся за своей невестой, как не смог противиться чувствам, а она меня отвергла, м? И скажу, что не собираюсь отступать, потому что люблю… — хрипло говорит он на ухо. — Люблю до беспамятства, жить без нее не могу, — его голос пробирается в сознание, и я вздрагиваю от того, насколько правдиво звучат его слова и от того, что я хочу им поверить. Какая-то часть меня отчаянно этого желает.

— Ты это специально сделал? Чтобы дед поверил? Чтобы о тебе говорили?

— Думай, как хочешь. Мне нужна именно ты… — хриплый голос раздается в области шеи, а после я чувствую, как мягкие губы касаются нежной кожи в легком поцелуе.

— Отойди от меня, — я толкаю его в грудь, но он не сдвигается с места, лишь горько улыбается и касается поцелуем моего подбородка, комментируя:

— Не могу, Принцесса. Я так долго не видел свою невесту, — еще один поцелуй следует в шею, после чего я чувствую, как его ладонь касается талии и пробирается под футболку.

— Что ты себе позволяешь? — я сильно наваливаюсь на него и толкаю, что есть силы. Он лишь на сантиметр отстраняется, смеясь, но мне хватает и этого, чтобы зарядить ладонью по его лицу.

Хлесткая пощечина отрезвляет Тимура и он уже не ухмыляется, как раньше, а прожигает меня своими черными глазами.

— Еще раз так поступишь…

— То что? Ты как вообще придумал, что можешь трогать меня, а? Я тебе кто, Тимур Байрамов, что ты позволяешь себе такое? Ты думаешь прилетел, позвал за собой, а я тут же вещи собрала и побежала за тобой? Такого никогда не было и не будет! — резко отвечаю и, наконец, освобождаюсь от него. Отхожу в сторону и делаю шумный вдох, когда слышу резкое: