Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
– Если он сидел на крыше лицом в ту сторону, значит, смотрел на лавр, – бормотал Митараи, держась за металлическую дверь.
От его слов я вздрогнул, вспомнив о страшной причине нашего визита.
– Но что вообще можно увидеть, сидя там? Вот бы подняться и сесть, как труп тогда… – продолжил Митараи, нисколько не заботясь о приличиях; зато стыдно стало мне. – Оттуда виден только камфорный лавр. За ним ничего не разглядеть – мешают толстые ветки. Очевидно, он и вправду забрался туда, чтобы увидеть дерево. Но почему господин Фудзинами поднялся на крышу в такую ненастную ночь? Мори-сан, у вас есть идеи?
– Ну, я не… – Марико покачала головой.
– Не было ли у него странностей?
– Он был необычным человеком, но точно не сумасшедшим!
– Ага, – Митараи кивнул. – Зачем же такой обыкновенный человек в ненастную ночь забрался на крышу, откуда видны только ветви камфорного дерева? Что ж, хорошо, стоит мне добраться до причастных к этому людей, и мы узнаем правду! – заключил он, подошел к железным воротам и остановился перед ними. – Мори-сан, единственный член этой семьи, с которым вы познакомились, – это супруга Таку Фудзинами?
– Да… – На мгновение застыв, женщина осторожно кивнула.
– Знаете ли вы кого-то еще из причастных к произошедшему?
– Нет, не знаю.
Митараи, задумавшись, сделал шаг в сторону.
– Неужели мне нужно снова встретиться с госпожой Фудзинами? – робко спросила женщина.
– Боюсь, у нас нет выбора. Мы здесь никого не знаем, и в полиции Йокогамы у нас знакомых нет.
– Да… – Марико угрюмо кивнула.
– Будет достаточно, если вы представите нас хотя бы одному человеку; мы сделаем все остальное. Как зовут жену господина Фудзинами?
– Кажется, Икуко-сан.
– Икуко Фудзинами? Понятно. Их квартира там, верно? – Митараи оглянулся и указал на пятиэтажный дом, возвышавшийся за зданием заброшенной бани.
– Да, там, – шепотом ответила Марико.
Многоквартирный дом выглядел очень современным благодаря открытым верандам.
– Давайте сперва немного пройдемся, – предложил мой друг и окинул взглядом окрестности.
Чуть южнее ограды дома Фудзинами, на крыше которого обнаружили мертвеца, находилась общественная баня с высоким дымоходом. В отличие от здания в европейском стиле баня не была обнесена забором. Казалось, ее возвели прямо на цементном квадрате фундамента.
С обеих сторон по краям двускатной крыши, обычной для зданий бань, были помещены фигуры сятихоко[30] – совсем как на крыше замка, – но само здание выглядело абсолютно заброшенным. Когда-то выкрашенные в белый цвет стены были покрыты надписями и граффити, а пропускавшие в помещение солнечный свет высокие окошки были разбиты. Может быть, местные ребятишки соревновались в меткости, бросая в них камни?
Над главным входом, наглухо заколоченным досками, было написано: «Бани Фудзидана-ю». Подойдя к западной двери, мы обнаружили, что она сломана, и при желании сквозь щель можно было легко протиснуться внутрь.
Обширное пространство с полом, выложенным белой плиткой, производило странное впечатление. Краска на стене, где была нарисована гора Фудзи, стала неразличимой из-за разъевшей ее красно-черной ржавчины. Мне, как художнику, было больно на это смотреть. Живописец вложил душу и время своей жизни в это изображение – лишь для того, чтобы оно так бесславно пропало.
Тусклый луч света упал на пол, подсветив белую плитку. Как я и думал, она была усеяна бесчисленными отпечатками детской обуви. Пол местами потемнел от пыли и грязи, повсюду были разбросаны осколки плитки и деревянные щепки. По полу бежали трещины, через которые пробивались трава и сорняки. Посеребрение сошло с выстроенных в ряд кранов, оголив их латунные части, кое-где побелевшие от времени. Через треснувшее дно купели также обильно прорастали сорняки.
– Прямо древнеримские руины, – пробормотал Митараи. – Похоже, здесь была своя маленькая империя…
Стоило нам выйти на улицу, как ветер ударил мне в лицо. По левую руку высился огромный дымоход. Мы подошли к трубе вплотную, и Митараи какое-то время смотрел наверх.
У основания дымоход был таким широким, что даже втроем, взявшись за руки, мы не смогли бы его обхватить, а его верхушка терялась высоко в небе. Огромный столб перед нами очень напоминал трубу крематория.
Рядом с трубой стоял сарай. Дверь была незаперта, и Митараи, взявшись за ручку, легко открыл ее.
– Ого, тут много дров и угля! Странно, обычно бани отапливали мазутом…
Мой друг подошел к металлической двери печи и заглянул внутрь. Я тоже было хотел посмотреть, но остановился. Мы собирались нанести визит семье Фудзинами, так что лучше было остаться чистыми.
Участок между баней Фудзидана-ю и оградой участка дома Фудзинами не был заасфальтирован – дорожку насыпали мелким гравием. Его, казалось, нанесли сюда случайно, с большой стоянки за зданием бани. На парковке, окруженной низенькими деревьями, похожими на камфорные лавры, стояло много автомобилей, припаркованных по долгосрочному контракту. Мое внимание привлек один из них – красный «Порше 994». Казалось, эту парковку построили прямо за заметной с темного склона каменной стеной, увитой плющом.
Обойдя всю вершину холма, мы обнаружили, что площадка имеет довольно интересную форму. Большой участок земли, включающий резиденцию Фудзинами и пятиэтажный жилой дом Фудзинами Хэйм, по форме был максимально приближен к треугольнику, а не к трапеции, как я думал ранее. На этом странном участке когда-то стоял стекольный завод. Затем его сменила школа для иностранцев, а теперь – парковка. Однажды я слышал от товарища, учившегося на архитектурном факультете моего университета, что, с точки зрения геологии, треугольник – зловещая форма.
Гуляя по окрестностям и вдыхая терпкий запах растений, я не мог забыть об этих словах, хотя, возможно, дело было в погоде после страшного тайфуна или в том, что неподалеку при таинственных обстоятельствах обнаружили тело погибшего мужчины.
На Темном холме царила странная необъяснимая атмосфера – казалось, сам воздух на нем был другим. Возможно, из-за того, что мы не встретили ни одного человека. Или из-за непрестанного гула ветра в кронах деревьев.
– Парковка прямо посреди леса – приятное место, – вдруг произнес Митараи, идя по усыпанному гравием пустырю. – Кстати, Темный холм Кураями в Йокогаме, вместе с лесом Судзуга-мори и равниной Кодзукаппара[31], в эпоху Эдо был известным местом публичных казней. Никто точно не знает, сколько преступников было обезглавлено здесь сто с лишним лет назад. Тут должно бродить множество злых духов, лишившихся голов. – От этих слов мне стало жутко. – В период открытия границ в эпоху Мэйдзи на этом темном склоне иностранцы сделали больше фотографий казненных, чем даже в Судзуга-мори.
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 105
