моему уже полутвёрдому члену.
Я двигаюсь быстро, закрывая рукой ее рот и сокращая то небольшое пространство, что осталось между нами.
— Этого достаточно, Бамби.
Она слишком медленно открывает глаза, самодовольная улыбка появляется под моей рукой. Её взгляд блуждает по моему лицу, затем вниз за моими пальцами, которые я убираю. Она опускает руки.
— Это то, чего ты ожидал?
— Нет, — честно отвечаю я.
— Это звучит лучше, когда я действительно кончаю, — её ресницы трепещут, когда она понимает, что сказала, но я не даю ей возможности пойти на попятную.
— Как часто?
Лицо Сэм падает, и я цепляю её подбородок указательным пальцем и возвращаю её глаза к своим.
— Не делай этого. Ты никогда раньше не пряталась от меня, поэтому не начинай сейчас.
Она коротко кивает мне, но вместо того, чтобы отпустить её лицо, я двигаюсь вправо, проводя большим пальцем по её подбородку. Она наклоняется к моему прикосновению, и тогда я решаю, что не могу ждать.
Если она узнает о моих потребностях и решит, что это слишком, я смогу с этим справиться, потому что она была у меня. Даже если только это.
— Я собираюсь поцеловать тебя, Бамби. Ты не против?
Она снова кивает, но, когда я не двигаюсь сразу, она быстро шепчет «Нет».
Способный ученик.
Как я и представлял каждый раз, когда я закрываю глаза, её губы идеально подходят к моим. Они были созданы, чтобы смягчить мои сильные порыв, открыться моему требовательному языку, убаюкать мою потребность в доминировании.
Я прижимаюсь к ней своим телом, пропуская пальцы сквозь ее каштановые пряди и, тем самым, притягивая нас ближе. Она стонет мне в рот, прижимаясь своим телом к моему, и обхватывает руками мою голову.
Мы стоим так до тех пор, пока у нас обоих не заканчивается кислород, отдавая, беря и борясь за то, чтобы стать ближе, чем мы уже есть. Когда я, наконец, отрываю свой рот от её рта, я крепче сжимаю одну сторону ее головы, заставляя её отклониться в сторону, когда я задеваю её шею зубами.
Она вздрагивает, прижимаясь ко мне, и требуется больше самоконтроля, чем я думал, чтобы не укусить ее за шею и не сказать «к черту всё». К счастью, кажется, собственное любопытство Сэм требует ответа.
— Я хочу реванш.
— Повтори, — шепчу я у её горла, пока мой нос скользит вверх и вниз по ее мягкой коже.
Она кладет руку мне на грудь и так легко нажимает, что кажется, что это просто прикосновение, но я знаю, что это не так: я взял на себя обязательство изучать признаки нервозности и отклика согласия без четких словесных признаков.
Я делаю небольшой шаг назад, отпуская её, но предоставляя ей достаточно места, чтобы она чувствовала себя в безопасности, но никоим образом не отвергалась.
Она прочищает горло и опускает руки на пояс моих джинсов. Её взгляд остается прикованным к поясу, пока она мягко проводит пальцем по джинсовой ткани.
— Я хочу матч-реванш. У меня есть вопросы, на которые я хотела бы получить ответы.
— Тебе не нужен реванш, чтобы спросить меня. Я отвечу на всё, что ты хочешь знать.
Она качает головой, но по-прежнему не поднимает глаза.
— Нет, я хочу сыграть.
— Сыграть во что? — я снова ставлю палец на её подбородок, пока она наконец не смотрит на меня из-под веера тёмных ресниц. Её невинные глаза выставлены на всеобщее обозрение, и лишь один образ заставляет мой член напрячься.
— Я хочу сыграть в догонялки.
ГЛАВА 10
Саманта
Адриан поцеловал меня. По-настоящему поцеловал меня.
И дело не только в том, что его поцелуй вознёс меня до небес, показал необъятную вселенную, а потом снова вернул на Землю. Это было так правильно. Совершенно и бесспорно правильно.
Я думала, что после того, как ты дружишь с кем-то так долго, разрушить крепкую дружбу — не единственная проблема, которая может возникнуть. Это также страх отсутствия искры: осознание того, что вы потратили определённое количество времени впустую, ожидая, нуждаясь и желая, только для того, чтобы разочароваться.
Но то, что только что произошло, заставляет меня злиться на себя за то, что я ничего не сделала раньше. На самом деле, я хочу провести остаток ночи, ничего не делая, только утопая в его поцелуях, но есть кое-что, чего я хочу больше.
Правду. Всего лишь. И чтобы её получить, я хочу продолжить эту игру в кошки-мышки. Почему?
Потому что всё, что мы делали, было веселье. Это было волнующим и детским, но сексуальным и пугающим. Это заставило меня почувствовать себя живой, и почему бы не уменьшить давление на тяжелые вопросы, которые мы будем задавать друг другу, играя в догонялки?
— Итак, позволь мне убедиться, что я правильно тебя понял, Сэм, — Адриан закатывает рукава, обнажая сильные руки, которые всего несколько мгновений назад удерживали меня на месте. — Хочешь побежать на улицу? Сквозь толпу парадов, вниз по глухим улочкам и в лесистый парк Бостон-Коммон?
Я задвигаю занавеску и мы выходим из-за неё в бальный зал.
— У тебя отлично получается повторять за мной слово в слово.
Он закатывает глаза, но я слышу искреннюю серьезность в его словах.
— Я большой сторонник полного и тотального понимания.
— Ах, если быть откровенной, я стараюсь взять себя в руки.
Адриан садится на край скамейки у пианино, оперившись предплечьями о колени.
— Полное понимание и согласие важны, Бамби, как и стоп-слова.
Стоп-слово. Я не безграмотная, поэтому я знаю, что стоп-слова обычно связаны с вещами, которые могут выйти из-под контроля, но я никогда не была той, кто в них нуждался.
«Что-то мне подсказывает, что ему больше нравятся приключения, чем самопознание» — слова Уиллоу прокручиваются у меня в голове, и смысл, сказанного ею, становится очевидным. Моё неумолимо бьющееся сердце — единственное, что слышно в комнате, пока мы смотрим друг на друга, понимая, что между нами происходит.
— Значит, мне нужно стоп-слово?
Адриан встаёт и ловит кончики моих пальцев своими руками. Он не притягивает меня ближе, но держит нас вместе, его взгляд смягчается, когда он изучает моё лицо.
— Да. Тебя это устраивает?
Я пытаюсь кивнуть, сглатывая ком, застрявший в горле. Он мягко улыбается мне, и я понимаю, чего он хочет.
— Да.
Он делает небольшой шаг ближе, заставляя меня поднять подбородок, чтобы наши взгляды встретились.
— Мне нужно, чтобы ты кое-что знала, Бамби. Я долго ждал этого. Я не буду нежным, мягким или кем-то даже отдаленно близким к милому. Это будут годы сдерживаемого
