ручку, затем постучал, требуя, чтобы ему открыли, потом громко выругался, плюнул и направился к другому магазину.
— Идём, — Маня приглашающе показала на вход во внутренние помещения магазина.
Придётся идти: никто меня за язык не тянул, сам про вещи сказал.
Зайдя в небольшую комнатку, мы продолжили наш содержательный разговор.
— Так… Ну, выкладывай давай, что у тебя есть? А то эти ироды не дали мне расслышать.
— Да, — согласилась другая, — не дали.
— Сигареты, жвачка, колготки.
— Всё импортное?
— Естественно, — ухмыльнулся я.
— И много?
— Сигарет блоков пять могу продать, жвачек несколько упаковок и колготок тоже не меньше двадцати пар.
— Так, а подешевле отдашь?
— Отдам, только разницу в цене вы продуктами отдадите.
— Ага, — удовлетворённо согласилась Маня, потирая свои пухленькие ручки. — Правда, денег сегодня мы уже собрать не успеем.
— Тогда завтра, в восемь, — прикинул я время, чтобы не опоздать на поезд.
— Ладно, но и ты, смотри, не обмани!
— Моё слово, как африканский алмаз! Это вы не обмани́те. Я, конечно, и без вас найду куда продать, да возиться неохота.
— Да ты что, за дур нас держишь?
— Пардон, нет, конечно, уважаемые женщины.
— Ммм, ну, тогда ладно, ща тебя выведем.
Меня вывели из магазина, и я, держа в руках авоську, поехал к себе.
Оказавшись в гостинице, я поднялся на этаж и только направился к своему номеру, как меня окликнула администратор этажа.
— Молодой человек, насколько я поняла, вы русский язык знаете?
— Да, знаю. А вот откуда вы это знаете?
— Так мы тут всё и обо всех знаем. Девушка ваша вчерашняя через меня обычно… общалась, вот и знаю я. Да и в ресторан вы ходили.
— Гм.
— А на сегодня вам девушка нужна? Вы не стесняйтесь, я вам подберу. Вы же завтра уезжаете?
— Да.
— В Москву?
— В Москву.
— Вот, и вы вряд ли знаете: в Москве всех проституток вывезли за сто километров, чтобы они не мешали иностранцам смотреть Олимпийские игры. Так что пользуйтесь возможностью здесь.
— Спасибо, обойдусь! Я не люблю любовь за деньги.
— Как хотите... — явно расстроилась администратор. — Тогда, может, у вас есть что-то на продажу? Я имею в виду импортные вещи: джинсы там, кофточки разные или ещё что.
— Есть! А вы готовы купить?
— Конечно!
— Жвачки, колготки, сигареты.
— А джинсов нет или одежды?
— Нет, я же не ишак, чтобы это всё тащить. Брал только лёгкое.
— Хорошо, давайте посмотрим.
И администратор, зрелого возраста женщина, решительно направилась вслед за мной в комнату. Зайдя, она с интересом проинспектировала содержимое трёх моих чемоданов и спортивной сумки с вещами на продажу.
— Сумку тоже заберу, — вконец обнаглев, заявила она.
— Нет, не отдам, самому нужна.
Женщина с сожалением посмотрела на спортивную сумку с фирменным лейблом, вздохнула и начала торговаться. В итоге у меня забрали один чемодан, набив его разномастным содержимым. Осталось ещё два: один завтра всучу продавщицам, а другой — мой НЗ, там в основном сигареты и жвачка. В военном училище самое то, ходовой товар, окромя еды.
Отдав колготки и жвачки с сигаретами, я получил через полчаса деньги и, закрывшись в номере, заснул. Меня ждал город-герой Москва.
C утра, сдав номер и забрав сумку с чемоданами, я спустился в холл, оформил все документы и вышел. Сев в такси, доехал до знакомого магазина. Меня с нетерпением ждали. Обе тётки, завидя меня, сразу же закрыли магазин и, отведя в подсобку, обменяли деньги на товар. Деньги-товар-деньги, ну, и продукты, разумеется. А то на одном кефире с хлебом далеко не уедешь.
Расставшись со вторым чемоданом, я вышел из магазина и направился на вокзал. Идти было недалеко, так что около девяти с четвертью я уже был на месте. От нечего делать вынул билет и стал его рассматривать. Ехать мне предстояло в купейном вагоне, но на двенадцать часов пути и плацкарт подошёл бы. Поезд приходил поздно вечером, и следовало ещё найти гостиницу в Москве… Ну, не найду, так на вокзале переночую.
В это время включился громкоговоритель, и странный женский голос возвестил о прибытии к третьему пути моего поезда. Глянув в свой билет и удостоверившись по номеру, что не ошибся, я направился на перрон.
Появление негра явно смутило проводницу. Никак не ожидавшая такого пассажира женщина испуганно взглянула на меня и даже как-то подрастерялась.
Я улыбнулся. Проводница схватила в руки мой билет и уставилась в него растерянным взглядом, надеясь увидеть там что-то сверхъестественное. Однако никакой мистики в билете не обнаружилось: обычная розово-серая бумажка.
— Двенадцатое место, проходите.
Подхватив чемодан и сумку, я прошёл в вагон.
— Мама, смотри, негр!
Блин, опять эти дети… Вот неужели они негра никогда не видели? Так и захотелось спеть:
— Я шоколадный заяц, я ласковый мерзавец! — и «ласково» так улыбнуться.
Но, какой бы я ни был мерзавец, делать детей заиками не сто́ит. Да и песенка эта лишь через четверть века появится.
Я прошёл на свое место и уселся, молясь всем богам, чтобы этот ребёнок не зашёл в моё купе! Вагон быстро заполнялся, и чем дальше, тем больше. Вскоре и всё наше купе оказалось заполненным. На противоположное от меня сидение, тесно прижавшись друг к другу, уселись все остальные пассажиры нашего купе: пожилая пара и мужчина, по виду преподаватель какого-то ВУЗа. Они с удивлением рассматривали меня, но так и не решались заговорить. Я в ответ хмуро смотрел на них, молча сидя в гордом одиночестве на другой нижней полке и ожидая проводницу.
Прошло ещё немного времени, и поезд, наконец, тронулся. Я встал и вышел в коридор, рассеянно глядя в окно. Мимо пролетали полустанки, дома, хозяйственные постройки, машины и люди, столбы и деревья. Мерно постукивали колёса.
— Вы бельё будете брать?
— А? — я непонимающе уставился на женщину.
— ВЫ_БЕЛЬЁ_БУДЕТЕ_БРАТЬ? — раздельно и чуть громче повторила проводница, для наглядности покачав стопкой тряпок в своей руке.
— Да.
— С вас рубль.
Я молча полез в карман и, отсчитав деньги, отдал ей.
— А чаю с сахаром принести?
— Да.
Скрывать своё знание русского я не стал, но старался отделаться короткими фразами.
— А вы в Москву едете? — спросила меня женщина, когда я вошёл обратно в купе.
— Да.
—
