друзья пусть лучше следят за своими домами. Если им не понравится здесь, это не друзья.
В этом была вся она. Совсем еще молодая и симпатичная женщина, она превратилась в блеклое существо, живущее ради сына и его мифического счастья. Она даже не пыталась устроить свое будущее, воплотить в жизнь давние мечты. Да и были ли они у нее когда-то…
В Центре проектирования зданий, где она работала, жило много одиноких алласцев. Но брезгливое отвращение независимой женщины держало всех на огромном расстоянии. Причину такого поведения мама рассказала ему однажды, и Маян больше никогда не хотел ей об этом напоминать.
– Ненавижу твоего отца, жалкое существо… Он сделал это насильно, разрушил все, чем я жила, растоптал меня! Как бы я хотела видеть его в тюрьме, низвергнутого в самые темные миры! Но твоя бабушка меня отговорила… Мы просто поменяли дислокацию, и я родила в другом секторе. Она считала, что я все забуду. Как ты думаешь, возможно изгнать из памяти такую грязь? Никогда!
– Он знает, что ты меня родила?
– Знает. Вероятно, и разыскивать пытался. Ему хватило совести предложить мне соединение судеб! Чтобы я стала такой же неприкаянной, как и он! Да ни за что на свете!
Кем был его отец и как его звали, Маян не знал и не спрашивал. Но однажды, когда мамы не было дома, он осторожно открыл ее центр воспоминаний. Мама даже забыла ограничить туда доступ. Отголоски мыслей, разговоров, впечатлений… После их изучения тень горечи легла на его душу.
Оказывается, у мамы был любимый человек, с которым она встречалась и мечтала соединить судьбы. Но его отец вбил себе в голову, что завоюет ее. Пусть и силой. Результатом такой идиотской тактики стало его рождение и разрушенные жизни, как минимум, двух существ. Молодой человек, которого любила мама, бросил ее, как только узнал о ребенке от другого. Да, он понимал, что в этом не было ее вины и ребенок результат насилия. Но растить чужого сына или дочь он не хотел.
Самое интересное заключалось в том, что его отец принадлежал к независимой группе Свободного Алласа. Все, кто входил в нее, пользовались возможностями своего народа, но не для блага государства, в котором они жили. Только свобода была определяющей в их действиях, только личный выбор. Поэтому они не считались с правилами или желаниями обычных граждан. Представителей Свободного Алласа не любили за непредсказуемость и даже считали опасными. Но официально отвергнуть их не могли, основным принципом все-таки была принадлежность к одному народу.
Но жить среди обычных граждан изгнанники не могли и не стремились. Они передвигались на огромных космических станциях, зависавших в бесконечном пространстве и перемещающихся по выбору обитателей.
В душе Маяна защемило. Так вот откуда у него эта тяга к свободе, нарушению всех устоявшихся норм и правил. Вот почему он не может спокойно жить в этом мире. Энергетика отца тянет его на подвиги. Но он все же не такой, как пропавший родитель. Он любит людей и хочет приносить им только добро. А что чувствует его папаша?
Маян сделал робкую попытку протянуть энергетическую нить к нему и узнать, где он и что с ним. Но в процессе юноша остановился. Все внешние нити были под контролем. Могут возникнуть вопросы. А если узнает мать… Какой же он еще слабак…
Но он, Маян, не был похож и на мать. В нем не было внутреннего льда или настороженности, присущего ей. Наверное, он взял самое лучшее от обоих родителей. Рассказы матери не могли погасить огонь в его сердце, но юноша научился скрывать свои чувства. Первая платоническая любовь в его жизни уже была и не привела ни к чему. Чувство не было взаимным и Маян сам не мог ответить на вопрос, почему.
Илэ была его одноклассницей, они иногда встречались взглядами, но ни разу даже не поговорили друг с другом. Все это было так глупо, что Маян не любил вспоминать то время. Хорошо, что школа закончилась и их пути теперь разошлись. Но куда идти ему?
Маян подошел к прозрачной стене дома и посмотрел на узенькую дорожку между небоскребами. Яркий свет подчеркивал ночную теплую пустоту. Где-то недалеко слышался гул летающих дисков. Это проходят практику студенты изучения пространств. Там будет заниматься и Силур… Боль и безысходность, от которой хотелось выть. Где его будущее? Неужели вся жизнь ограничится нахождением на заброшенной станции и охраной Врат? Алласцев считают всемогущими, но варианты жизненного пути в их мире очень ограничены. А в нем столько желаний и талантов, которые он хотел реализовать, но это невозможно… Как же душно.
Их согнали в странное заброшенное место на краю леса. Там находилась квадратная рамка, скрытая в скрюченных ветках деревьев.
Вечерело. Дан оглянулся и увидел, что зохарийцев, окружающих его, очень много. Все они были согнаны в это дикое и страшное место по непонятной причине.
– Что охранники хотят с нами сделать? – шепотом спросил он пожилого зохарийца, шедшего рядом.
Тот посмотрел на Дана, как на слабоумного.
– Да кто же знает? Вот сейчас и поймешь, сынок…
От неизвестности было вдвойне жутко. Мысли вернулись к дому, где его несомненно уже хватились, уже ищут. И находятся в таком же жутком неведении, что и он.
– Стоять!
Резкий окрик сопровождавшего их гименейца заставил всех вздрогнуть. Стражник вышел вперед и остановился перед толпой пленников со связанными руками.
Гименеец оглядел их и на его лице проскользнула улыбка.
– Переночуете здесь, а утром будет распределение, кого куда.
Кто-то из зохарийцев не выдержал и закричал:
– Господин, скажите, куда вы хотите нас отправить? Что с нами будет?
Лицо надсмотрщика перекосилось от столь вопиющей наглости.
– Это кто тут такой громкий, что позволил себе задавать вопросы Высшим?
В его руках моментально возник парализатор, и он мрачно направился к возмутившемуся зохарийцу. Несколько шагов и он оказался прямо перед ним. Глухой щелчок и зохариец уже лежит на земле, мелко трясясь. Мгновение, и он затихает.
– Забрать его немедленно! – крикнул гименеец своим подручным.
Подбежали двое надсмотрщиков и потащили потерявшего сознание человека в сторону рамки.
– Отправляем? – заорал один из них.
– Незамедлительно!
Зохарийцы замерли, наблюдая за тем, что происходит с их соплеменником.
Стражники движением руки активировали рамку и в ней появился мягкий голубоватый свет, который постепенно усиливался, и в середине возникла огромная черная дыра. В центре этой бездны появились странные существа с покрытыми тенью лицами, одно появление которых заставило пленников почувствовать, что мурашки побежали по их коже.
Гименейцы схватили потерявшего сознание
