class="p">Секундой раньше это понял командир.
– Там есть передатчик, свяжитесь с ним!
– Он его выключил! – Рэт заметался по рубке, лихорадочно переключая датчики. – Да и бесполезно, мы всё равно не сможем его вернуть.
– Маршевые двигатели запущены, – раздалось из динамиков.
– Отмена манёвра.
– Есть отмена манёвра!
– Координаты точки посадки.
– Есть координаты!
Впрочем, и так всё было ясно. Марк мог направляться только в одно место.
– Вот дурак! – в сердцах воскликнул Рэт, опускаясь в кресло.
Голос командира оставался спокойным:
– Двигатели стоп. Зафиксировать корабль на орбите. Готовьте посадочный модуль. Я доложу в Центр.
***
Кровавая пелена застилала глаза. Вода стекала по спине и плечам, мокрая одежда липла к телу. Наверное снова пошёл дождь.
Эван попытался приподняться, упершись локтями в землю, и тут же получил справа сильный удар под рёбра. Руки соскользнули и он опять упал лицом в грязь.
– Живой, – раздался рядом чей-то голос. – Шевелится, значит не подох.
Чья-то рука схватила его сзади за волосы и дёрнула так, что хрустнули позвонки. Эван выплюнул набившуюся в рот грязь и наконец смог открыть глаза. Смеркалось. Струи дождя вспенивали поверхность луж. Чьи-то грязные ноги по щиколотку в воде стояли прямо перед лицом Эвана.
Эван захрипел. Всё поплыло у него перед глазами, будто кто-то начал сильно раскачивать землю. Эвана стошнило. Рука, державшая его за волосы, разжалась, и юноша упал лицом прямо в только что извергнутые его нутром рвотные массы.
– Да поднимите его наконец! – откуда-то сверху раздался голос, похожий на голос Холка.
Чьи-то руки с двух сторон подхватили Эвана и поставили его на ноги. Но земля всё ещё качалась под ним, и юноша упал на колени. Он снова свалился бы в грязь, но его удержали.
В следующее мгновение Эван увидел прямо перед собой озарённое внезапной вспышкой молнии лицо Холка. Здоровяк наклонился к нему и прорычал:
– Очухался? Вот и хорошо.
Тут же он выпрямился и велел своим товарищам, державшим Эвана под руки:
– Тащите его в амбар!
Тут всё снова исчезло и дождь перестал шуметь.
Очнулся Эван от того, что кто-то несколько раз сильно ударил его по лицу. Он сидел на земле, спиной к опорному столбу. Руки его были крепко связаны за спиной. Где-то за стеной негромко шелестел дождь.
– Слышишь меня, гадёныш? – голос Холка донёсся словно откуда-то издалека.
Ещё раз ударили по лицу.
– Не бей его! – раздался женский голос.
Эльза?
– Молчи, женщина! – рявкнул Холк. – Замолчи и выйди вон!
Теперь Эван различал его лицо и громадную фигуру.
Блестящая железная палка упёрлась ему в грудь.
– Где ты это взял? – спросил Холк.
– Что? – выдавил из себя Эван и его опять стошнило.
– Это! – Холк навис над ним грудой мышц. – Я следил за тобой. Старуха ведь тебе рассказала про дом богов. Настоящих богов.
– Откуда… – Эван закашлялся. Его нутро хотело вывернуться наизнанку, но в желудке уже не было ничего, что можно было бы исторгнуть наружу. – Откуда ты знаешь?
– Я думал что это бредни старой карги, – наклонившись ещё ниже, к самому уху Эвана прошипел Холк. – Она говорила об этом моему отцу. Она сама была там. Давно, когда нас с тобой ещё не было на свете. Я не верил. Но после того, как Имар нашёл это место…
– Да, он нашёл…
– Нашёл. И ты тоже его нашёл, гадёныш. И теперь ты мне расскажешь где оно.
– Ты не понимаешь… – желудок Эвана судорожно сжимался, перед глазами поплыли разноцветные круги. – Они теперь не найдут… Они нас не найдут…
– Мне всё равно найдут они нас или нет, потому что я сам их найду! – Холк схватил Эвана за горло. – Где это место?! Ты отведёшь меня туда или я заживо скормлю тебя осьминогам!
– Осьминогам… – зачем-то повторил Эван и снова провалился в темноту.
– Эван! Эван! Очнись!
Он почувствовал, что руки его свободны.
– Очнись, Эван!
Где-то далеко снова шелестел дождь.
– Где ты был, Эван?! Где ты был всё это время?!
– Эльза? – Эван почти ничего не различал в темноте, но он чувствовал её дыхание на своей щеке и её руки, распутывающие верёвки.
– Они тебя убьют, – срывающимся голосом говорила Эльза. – Холк тебя убьёт. Тебе надо уходить в лес.
– В лес… – Эван принялся растирать затёкшие запястья. Сознание понемногу возвращалось к нему. – Какая разница. В лесу тоже смерть.
– Он сказал, что если ты не покажешь ему дорогу к дому богов, он скормит тебя осьминогам!
Эван очень живо представил как щупальца, усеянные твёрдыми, как камень, крючьями, разрывают его тело на части. Тошнота снова подступила к горлу.
– Н-нет, – замотал головой Эван. – К осьминогам я не хочу.
– Тогда иди в лес! Ты сможешь идти?
– Наверное… А ты? Ты остаёшься?
– Я остаюсь, – Эльза села на земляной пол и опустила глаза.
– Потому что он лучше меня?
– Нет.
– Тогда пойдём!
– Нет.
– Как знаешь…
Эван встал. Его по-прежнему сильно шатало. Он сделал два шага к выходу, но потом остановился.
– Слушай, – Эван пошарил за пазухой. – Слушай, они всё равно придут… Я знаю… Я верю… Когда они придут, ты покажешь им это.
Он протянул девушке серебристую пластинку на кожаном ремешке.
– Я так и не узнал что это. Но я думаю это… знак.
Эльза взяла пластинку и осмотрела её с обеих сторон.
– Где ты был, Эван? Кто придёт?
В голосе её звучала растерянность.
Эван махнул рукой.
– Какая разница… Если они придут, ты сама всё узнаешь… А если не придут… Тогда всё равно…
Шатаясь он направился к выходу и растворился в струях дождя.
***
Старейшина Болл, бледный как известняк, стоял перед Холком, трясущимися руками безуспешно пытаясь поправить всё время развязывающийся пояс. С десяток жителей деревни, самые старшие по возрасту, скучились у него за спиной, всем своим видом демонстрируя полную растерянность. Творилось неслыханное – древние боги и всё связанное с ними было попрано, брошено в грязь, растоптано и уничтожено. Какими бедами это грозит деревне никто не знал, но зловещие знаки являлись всё чаще, наполняя души страхом.
Холк сидел на большой деревянной колоде посреди площади на месте жертвенного камня, который недавно оттащили на берег и бросили в море.. Остатки разбитого в дребезги Ин-ну всё ещё валялись у него за спиной.
– Говори, Болл! – с важным видом велел Холк.
Четверо рыбаков стояли по обе стороны от него, опираясь на гарпуны, которыми обычно бьют крупную рыбу. Эльза с каменным лицом сидела на земле у ног Холка. Он запустил левую руку в её распущенные волосы и всё время поглаживал их, теребил, наматывал на пальцы.
