Адрик, хотя ему она нравилась меньше. В любом случае… на ее прекрасном лице застыло озабоченное выражение. Ничего странного в этом не было: Арти привыкла бояться за свою жизнь.
– Лэндер мне все рассказал, – заявила она вместо приветствия. – Что за видео ты собиралась показать на ярмарке?
Ах, Лэндер… Предательство, брат…
– Видео, которое снял Эган, – соврала я.
Она недоверчиво нахмурилась.
– Эган не снимал никакого видео, – возразила она. – Или ты забыла, что я тоже была на комитете? Так что не ври.
Ах да, я совсем об этом забыла, но в тот день было столько вранья! Я невольно заняла оборонительную позицию.
– А почему я не могу соврать? – не удержалась я от шпильки. – Или ты считаешь, что это позволено только тебе?
Такого она явно не ожидала; на ее лице отобразилась растерянность.
Конечно, было немного глупо начинать наш первый разговор после конфликта именно так. Я по-прежнему чувствовала странную неловкость из-за нашей ссоры, но также считала, что с ее стороны глупо скрывать от меня правду об Эли. Тогда меня несколько сдерживало уважение к нашей дружбе: ведь я действительно считала ее своей подругой. Она стала моей первой подругой, хоть это была и странная дружба. Она хранила в тайне мой план, но также умалчивала о других важных вещах, которые могли бы все изменить: как, например, о том, что спала с Эганом. И это действительно могло что-то изменить, вот только… Могу ли я ей доверять?
В любом случае мне не хотелось новой ссоры, и я ушла. Просто повернулась к ней спиной. Я не хотела быть жестокой с ней, не хотела ссориться. К тому же мне было о чем подумать. Например, о той погибшей девушке, Мелани Кэш. Невольно напрашивался вопрос: как именно она умерла?
Может быть, это Эган ее убил? И улики – в том самом мобильнике, который он искал?
Итак, открываем новое расследование.
4
Попытки, смехотворные попытки
То, что я узнала о существовании Мелани, было, несомненно, важно, но в эту минуту я не знала, где раздобыть новую информацию. В то же время мне предстояло завоевать Эгана, на что я потратила остаток недели, предпринимая всевозможные попытки, которые… Ладно уж, расскажу, чем они закончились.
Сначала я появилась в классе дебатов в футболке с принтом в виде его портрета и надписью внизу: «Лучший парень в мире».
Принт был сделан с фотографии из «Инстаграма», на которой он зловеще улыбался. Это, конечно, выглядело смешно, и, возможно, именно это самое страшное, но я лишь хотела дать ему понять, что я на его стороне, мне никогда не было за него стыдно, напротив, я всегда им гордилась. И тому подобная чушь.
Он даже не увидел, как я вошла: меня заслонял от него какой-то парень, с которым он разговаривал, глядя в тетрадь. Остальные тоже не обратили на меня особого внимания, так что я спокойно пробралась назад и села в заднем ряду. Через несколько минут парень отошел, а Эган встал, поднялся на кафедру и принялся что-то серьезно вещать характерным для него энергичным и доверительным тоном.
В первый момент меня прямо-таки взбесил его вид, как всегда безупречный, от начищенных до блеска туфель до пиджака и рубашки, но, услышав, как он говорит, я поняла, что испытываю нечто большее, чем просто гнев. Он был превосходным оратором и говорил в самом деле разумно. Мне невольно подумалось, что он и впрямь хочет этим заниматься, ему это нравится. Этот идиот может стать потрясающим политиком. Разумеется, он не выглядел идиотом, а прекрасно разбирался в теме, и его позиция была очень сильной. Даже если бы он рассуждал о том, куда вывозить мусор, то мог бы вдохновить кого угодно.
Конечно, меня ничто не могло впечатлить. Я дождалась, пока он произнесет последнее слово, после чего встала со стула и с энтузиазмом зааплодировала. Эган посмотрел на меня. Все остальные тоже повернулись ко мне, поскольку я была здесь единственным человеком, способным устроить скандал.
– Невероятно! – воскликнула я тоном гордой и счастливой невесты.
Я думала, что это ему польстит, но нет: лицо Эгана исказили ужас и удивление. Он посмотрел на меня сверху вниз; взгляд его остановился на моей футболке. Это была веселая студенческая шутка, чтобы его взбодрить.
Он направился ко мне, схватил за плечо, потащил прочь из аудитории и вытолкнул наружу.
– Кто тебе разрешил заходить в мой класс? – бросил он. – И какого черта ты это на себя напялила?
Я захлопала ресницами, искренне недоумевая.
– Тебе не нравится? – спросила я.
– А кому это может понравиться?
На его лице отразилось величайшее отвращение.
– Зато ты можешь гордиться собой, – заметила я.
Эган стал мрачнее тучи и сжал челюсти. Он посмотрел на меня так, словно хотел превратить в букашку, чтобы подцепить двумя пальцами и выкинуть в окно.
– Знаешь, чего я хочу? – угрожающе произнес он. – Чтобы ты отсюда убралась.
– Но… почему? – защищалась я, не понимая, в чем дело. – Что плохого я сделала? Я твоя девушка и лишь пытаюсь…
– Не попадайся больше мне на глаза, – угрожающе перебил он. – И ты больше не моя девушка, запомни это раз и навсегда!
Он повернулся ко мне спиной, собираясь вернуться в аудиторию.
– Но, Эган… – запротестовала я.
Он остановился и резко повернулся ко мне.
– Никаких «Эган»! – Он уже почти кричал, пугающе медленно тыча в меня пальцем. – Не испытывай мое терпение, Джуд. Если оно лопнет, я стану таким монстром, какого ты в жизни не видела. Пока только репутация, которая для меня важнее всего на свете, не дает показать тебе, где раки зимуют, но поверь, ничто не помешает мне искупать тебя в дерьме перед всеми!
С этими словами он скрылся в аудитории, захлопнув дверь.
Как я могла надеть футболку с весьма неудачным портретом парня, который мне нравится? Да еще с такой надписью, явно издевательской?
Несмотря на провал, я не собиралась сдаваться. Следующую идею я осуществила назавтра, после бессонной ночи, когда все готовила. Сказать по правде, я никогда не отличалась особой осторожностью, и мне было все равно, что подумают о моей «романтичной» выходке, которую я видела в какой-то рекламе.
Итак, я купила десять воздушных шариков, написала десять нежнейших фраз на маленьких бумажках, вложила их внутрь и надула шарики. Самым трудным было придумать фразы, чтобы они были не совсем уж банальными. В конце концов я воспользовалась услугами «Гугла».
Затем, встав очень рано, я вышла на улицу, подошла к
