зрения и исчезнуть за очередным поворотом.
Но чёрта с два эти хищники упустили бы свою добычу. Вырвавшись, наконец, из одного проклятого лабиринта, они, перебежав дорогу, нырнули в другой — полупустой рынок.
Богдан сдавал позиции, но лишь немного.
Молодой лейтенант выстрелил в него пару раз, но пули снова пришли не по адресу. Ах чёрт, — подумал он, — даже как-то неудобно перед девушкой. Хорошо хоть, что дыхалка не подводит.
Но стоило Шарикову подумать об этом, как произошла резкая смена обстановки. Из пустынных коридоров рынка они выбежали в самый его центр.
Шум оглушал, запахи сбивали с толку.
Ласка двигалась идеально, огибая плотно идущих прохожих, а молодой лейтенант отстал, столкнувшись сначала с каким-то мордатым медведем, затем с пышной дамой-тигрицей.
Наконец, специи ударили ему в нос и он совсем поплыл. По-прежнему стараясь не сбавлять темп, Шариков чихал от раздражения и, наконец, окончательно признал, что в этой схватке он проиграл.
Выбравшись из душистого ада, он сумел вновь учуять след. Плотность народа снизилась и Шариков воспрял духом, когда увидел вдали два знакомых силуэта.
Он, было, подумал вначале сбавить темп, ибо слишком уж сильна была отдышка; от продолжительного бега болела грудь, а от специй — голова; но что-то, подобно зерну, заложенное в разум молодого лейтенанта ещё в полицейском институте, не позволило ему сдаться и завершить погоню.
Богдан выбежал из рынка и устремился вдоль частного сектора.
Он хотел перемахнуть через забор одного из домов, но понимал, что может не осилить.
Лис лишь надеялся, что преследователи к этому моменту измотаны не меньше его.
Когда на горизонте показался сначала нежный розовый закат…
Когда на фоне этого заката нарисовался силуэт железнодорожного переезда…
У Богдана открылось второе дыхание. Теперь он бежал не в пустоту. У него появилась цель. Справа налево двигался поезд, ЧУ-ЧУУУУ, — поздоровался поезд.
И Богдан понял, что проскочит перед поездом, оставив этих мерзких ментов по ту сторону железной дороги.
У него было лишь одно мгновение на этот решительный шаг. ЧУХ-ЧУХ, СУКА — давал о себе знать приближающийся локомотив.
Идея эта, будто, была дана ему свыше. Сегодня у тебя не будет проблем с полицией, — мысленно повторял он теперь, двигаясь к железной дороге.
Всего несколько метров до перехода. Совсем чуть-чуть.
И Ласке оставалось до Богдана тоже… совсем чуть-чуть.
Ты не сможешь, — с ужасом подумала Ласка.
Я, бл*ть, смогу, — подумал Богдан.
Лис прыгнул, полетел вдоль шпал и поперëк рельс. И, будто ангелы подхватили его за рыжие лапы и понесли к небесам.
Затем поезд столкнулся с Богданом, тот скатился по лобовому окну вниз и пропахал сотню шпал впереди поезда, подобно автомобильному значку.
Затем поезд подмял его под себя; десятки колёс покрошили его хитрое тело и размазали кишки по раскалённым рельсам.
А Ласка так и замерла в метре от поезда. Затем отпрыгнула и помотала головой, приходя в чувство.
Когда до места, наконец, добрался Шариков, поезд уже остановился и началась суматоха. Молодой лейтенант рыкнул от испуга и сглотнул слюну. Всё лицо его новой напарницы было покрыто кровью.
Шариков: У тебя тут…
Ласка попыталась вытереть кровь, но её, казалось, стало лишь больше, ведь теперь и лапы её были измазаны красной жидкостью: Не думала, что он решится прыгнуть.
Шариков достал пачку сигарет и закурил: Я не хочу сказать, что в этом виновата ты… Но в данном случае господин Зорга и в самом деле помешал работе полиции. Вы же сами дали нам наводку, зачем было приходить…
Ласка села на бордюр: Мой хозяин сомневается в вашей компетентности.
Шариков: Я допрашивал подозреваемых. (стоя за карточным столом с обделанными от страха штанами и без табельного оружия)
Ласка: Лейтенант, я предлагаю вам помощь. Мы хотим одного и того же. Найти и осудить убийцу. Разве так необходимо идти друг другу наперерез?
Шариков понимал, что это отличная идея. Но Когтин будет по-прежнему против — это как пить дать.
Ласка: Твой напарник, манул. Кажется, ему на всё насрать. Он таким заниматься не будет, а вот ты — другое дело. По тебе сразу видно, что ты не зажравшийся гондон. Нам просто нужно разобраться. Если Малышку убил этот лис — всё будет кончено. Но если нет… Я не Когтин. И просто так не сдамся. Я утоплю весь бл*дский город в крови, если потребуется, но найду негодяя.
Шариков устало (или с облегчением после пережитого) вздохнул: Я попробую что-то предпринять. Помощь нам пригодится. Мне. Пригодится. Но, похоже, начинать придётся сначала.
И молодой лейтенант с печалью глянул на стоящий поезд, который превратил в мясную нарезку их единственного настоящего подозреваемого.
Ласка старалась не гнобить себя. Чёрт, она могла бы прийти позже, поговорить с Богданом спокойно, наедине. Она, в конце концов, могла не дать ему сбежать с лисьей блатхаты.
Но случилось то, что случилось.
Итак, что она имела на данный момент: Малышка Зи вошла с VIP-зону в компании Богдана. А теперь оба они мертвы. И если это Богдан убил Малышку — Ласка даже представить не могла, как это теперь можно было определить.
Прописная истина тяжёлой могильной плитой легла на её уставший разум — мертвецы и в самом деле не разговаривают, сколько ты их ни проси.
Но были живые: те два лиса, которые находились в квартире вместе с Шариковым и Богданом.
Вернувшись в лисий притон, Ласка, конечно, не застала их на месте. От них остались лишь карты, окурки и полоса крови на стене в прихожей.
Она запланировала связаться с Шариковым завтра, чтобы вместе поискать друзей покойного. Но как не могли говорить мертвецы — так не могла и Ласка в тот момент знать того, что случится с молодым лейтенантом на следующий день…
Эпизод 2. Кровь настоящего полицейского.
Глава 7
Население Волчьего квартала насчитывало чуть более тысячи зарегистрированных жильцов. Но одной Матери-Природе было известно, сколько волков на самом деле там проживало. И что это были за волки? Что скрывалось за этими ободранными дверями волчьего общежития?
Когтин пришёл один. Посему следовало быть особенно начеку.
Едва ли что-то могло угрожать его безопасности, но одним из обязательных навыков, которыми должен обладать хороший мент (а Когтин считал себя таковым), было умение сохранять настороженность даже в сортире или внутри бабы.
Торчкам и волкам лапы не подам, — мысленно повторял майор, поднимаясь по крутой лестнице третьего (центрального) блока общежития, минуя этаж за этажом. — Сука-волчица горше горчицы. Волки туда, волки сюда, стреляй по волкам и не бойся суда — все
