Лёгкое серебристое свечение озарило лицо Аведы, послышался сказочно прекрасный перезвон тысяч крошечных колокольчиков, и я ощутила всплеск древней как сама жизнь магии. Она сковала меня, очаровала и будто поработила. Я чувствовала её присутствие, но не могла ни распознать, ни оттолкнуть. Она притягивала меня к губам капитана, призывала коснуться их своими и насладиться самым сладким поцелуем в моей жизни. Откуда я это знала? Просто чувствовала.
Казалось капитан ощущал то же самое. Его лицо становилось всё ближе, аромат всё сильнее, а притяжение между нами непреодолимее. Наконец мы сдались и прильнули друг к другу. Губы мужчины оказались мягкими и ласковыми. Сердце будто захлебнулось восторгом и я, уронив коньки, запустила руки в волосы Андреаса. По телу пробежала приятная дрожь, когда капитан прижал меня крепче, обнимая обеими руками.
Это было похоже на наваждение, на помешательство, но мне было всё равно. Где-то на задворках сознания маячила мысль, что происходит что-то неправильное, но в голове царил вязкий томительный туман. Я отчаянно хотела, чтобы этот поцелуй никогда не прерывался, но капитан всё же смог оторваться от меня. Его глаза горели, он растерянно смотрел в моё лицо и тяжело дышал. Только когда ощутила холодок на губах, осознала, что произошло. Свечение угасало, но я успела поднять голову и ахнуть:
Отскочив от капитана, я с ужасом смотрела на омелу, которая и издавала то самое странное свечение. Всё это наваждение было ничем иным, как древней магией омелы. Но разве целоваться под ней не должны только влюблённые?
Глава 5.
— Что это было? — растерянно спросил капитан, глядя на меня чуть округлившимися глазами.
Он коснулся пальцем своих губ, а потом, как и я, поднял голову. Омела, словно живая, мягко пульсировала уже почти растаявшим серебристым сиянием. Я всё ещё ощущала всплеск её магии и всё ещё испытывала влечение к капитану. Но совсем лёгкое, будто остаточное.
— Оба, немедленно, в мой кабинет! — прозвучал властный голос миссис Патчис, и я вздрогнула.
Мы с капитаном синхронно повернулись к моей наставнице, которая выглядела не менее растерянной чем мы. Её прямая спина отчего-то стала ещё прямее, а на сжатых кулаках пальцы казались совсем тонкими.
— Немедленно! — повторила она и быстрым шагом направилась к дверям корпуса.
Мы с капитаном невольно переглянулись и последовали за ней. По дороге наставница не сказала ни единого слова, лишь создала узорный снежок и вложила в него послание для магистров. Если миссис Патчис в такое время решила побеспокоить их, значит, произошло что-то действительно серьёзное. Не думаю, что дело в поцелуе. Студенты не редко вступают в отношения со стражами, невзирая на запреты, но как правило получают лишь порицание и всё равно рано или поздно расстаются. Ни разу подобные случаи не доходили до магистров. Сумасбродства юных влюблённых сердец обычно не входили в круг интересов основателей академии.
На душе было тревожно. Почему именно этот случай должен стать предметом обсуждения с магистрами?
Миссис Патчис достала из глубоко кармана свои ключи и открыла дверь кабинета, пропустила сначала нас, а потом вошла сама.
— Миссис Патчис, — негромко сказала я, стараясь, чтобы капитан не услышал, — я прошу прощения, что вы стали свидетелем…
Совершенно не знала, как всё это назвать, как объяснить. Зажмурилась, пытаясь отыскать правильные слова, а когда открыла глаза, наставница смотрела на меня с тревогой.
— Я не хотела, — бросила взгляд на капитана, — мы не хотели. Это как-то само…Мы оказались под омелой…Вы же знаете, я никогда не верила в эти глупости, и нарочно никогда бы никого туда не привела…
Мне необходимо было объяснить миссис Патчис, что поцелуй был случайным, что мы его не планировали, что всё это недоразумение.
— Он даже не нравится мне…
Капитан едва заметно повернул голову, будто услышал мои слова. Миссис Патчис тоже это заметила. Она посмотрела на Аведу каким-то странным взглядом, будто другими глазами увидела этого мужчину.
Капитан сохранял достоинство и самообладание, не пытался оправдываться и объяснять произошедшее. Просто не считал нужным или ждал, что последует за сбором экстренного ночного совещания.
Дверь бесшумно отворилась и в класс вошли магистры. Я довольно часто видела их и общаться приходилось, но каждый раз сердце замирало от волнения.
Ашер Стоттон и Отто Фергюсон идеально дополняли друг друга. Это были два почтенных старца с седыми головами и мудрыми глазами. Первый был высоким, чуть полноватым и характером обладал крутым, непреклонным. Второй, напротив, невысокий, худощавый и нрав у магистра Фергюсона считался мягким, добродушным. Если мне что-то было нужно, то я предпочитала обращаться именно к нему.
— В чём дело, миссис Патчис? — недовольным тоном спросил магистр Стоттон, бросив короткий взгляд на меня и Аведу.
Моя наставница не боялась магистров, относилась с глубоким почтением, но никогда не лебезила перед ними, за что они уважали её в ответ.
— Омела сегодня озарила нас своим сиянием, — не желая бродить вокруг да около, сказала она.
Магистр Фергюсон мгновенно оживился, в глазах его засверкали искры, а на губах появилась лёгкая улыбка:
— Когда это случилось?
— Всего несколько минут назад, — не разделяя его веселья, сухо ответила миссис Патчис.
— Это прекрасно! Просто прекрасно! Много лет омела дремала, и я уже боялся, что не стану свидетелем её благословения!
— Согласен с моим добрым другом, благословение омелы — это светлейшее событие, достойное празднования, — не очень-то праздничным тоном сказал магистр Стоттон. — Однако я не вижу радости на вашем лице, миссис Патчис, хотя не однократно слышал, как вы ждёте этого события. В чём подвох?
Ашер Стоттон умел отринуть эмоции, если не сказать, что вообще редко обращал на них внимание. Он тут же уловил настроение одного из талантливейших преподавателей и магов в академии.
— В нём, — развернулась женщина, указывая на капитана.
Аведа поднял голову и решительно посмотрел на магистров, по — прежнему, не вступая в диалог, а предпочитая слушать.
— А при чём здесь капитан? — не понял Отто Фергюсон. — Дела академии в части магии и волшебства его не касаются, он занимается лишь охраной и внутренней безопасностью.
— В том — то и дело, уважаемый магистр, — прежде чем продолжить, миссис Патчис шумно втянула носом воздух и стиснула побелевшие губы, — капитан стал одним из тех, чей союз благословила омела!
— Союз? — всё ещё не понимая серьёзности ситуации, выпалила я. — О каком союзе идёт речь?
Слова моей благодетельницы, наконец, и Аведу заставили всполошиться. Он переводил недоумённый взгляд с одного лица на другое и хмурился.
