приехать в Россию знакомиться. С фото на страничке сайта действительно смотрел респектабельный моложавый мужчина модельной внешности. Брюки, рубашка, безрукавка и перекинутый через плечо блейзер были безукоризненны, как будто он их не носил, а рекламировал. Я бы к такому денди и подойти постеснялась. Но за Анхен я была рада.
Владик вернулся из лагеря. Мы купили ему новую школьную форму и кроссовки, потому что за лето он сильно вырос.
Наконец, я дождалась звонка любимого. Позвонив, Алексей сразу сказал, что работает он до 10 сентября, а ночью 12-ого выезжает к нам, уже купил билет! Для меня это было самое прекрасное известие. Оставалось меньше двух недель.
Я лихорадочно начала готовиться. Перемыла окна, выбила ковер, надраила кухню. Критически осмотрев свой гардероб, поехала за новым платьем. Заодно купила мужской халат и тапочки. Вряд ли мой спасатель привезет их с собой. Потом съездила за новым постельным бельем и полотенцами. Все в доме казалось не годным для моего избранника. Подруги смотрели на эти приготовления и посмеивались. Маринка по-доброму, а Люська, как всегда:
– Ну-ну, последние деньги за халат отдала? А жрать ты до зарплаты что собираешься? Лучше бы ребенку к школе побольше тетрадок купила. Все равно твой принц не приедет. Я в сказки не верю.
– Ну и не верь, – парировала Марина, – а Лильке верить не мешай. Еще завидовать ей будешь!
– Я? Да у меня Рамиль – не чета вашим. Скажет тоже – завидовать!– фыркнула Люська. Действительно, недавно у нее поселился молодой чернявый парень Рамиль. Видели мы его только издалека, так как мнительная подруга тут же закрыла для нас двери своего дома: вдруг уведем!
Сыну я про приезд спасателя не говорила. Решила сделать сюрприз. И маме тоже. Лучше бы она подольше про Лешу не знала, иногда моя мама бывала очень надоедлива.
День X неумолимо приближался. Я взяла отгулы на 13 и 14 сентября. В выходные сходила в парикмахерскую и сделала свежий маникюр.
Когда я вернулась домой с работы 11 сентября, телефон разрывался в прихожей, я подняла трубку и услышала Лешин взволнованный голос:
– Лиля, меня срочно вызывают на работу. В Америке произошел крупный теракт. Сбор всех частей, вызывают из запаса и отпусков. Уезжаю прямо сейчас. Забежал позвонить тебе. Лилька, я не знаю, что происходит и как долго это продлится, но как только меня отпустят – я приеду. Обещаю, приеду. Целую, ласонька. И люблю тебя. Не обижайся, это работа.
В трубке послышались гудки, а я стояла, не понимая, что только что услышала. Сработала защитная функция организма, мой мозг словно укутало ватой, сквозь толстый слой которой смысл Лешиных слов не доходил. На автопилоте, запрещая себе думать, я переоделась, сделала ужин и накормила сына. Потом выпила две таблетки снотворного и пошла спать. Как Скарлет О'Хара из "Унесенных ветром", я решила, что подумаю об этом завтра. Единственное, что я сделала, позвонила Анхен, и перенесла отгул с 14-ого на завтра. Работать в таком состоянии я все равно бы не смогла.
Проснувшись на следующее утро и включив телевизор, я услышала:
"Вчера террористы нанесли массированные удары по Соединенным Штатам Америки. В 8 часов 45 минут утра (16.45 по московскому времени) первый самолет «Боинг-737», угнанный из Бостона вместе с 58 пассажирами, по касательной врезался на уровне 80 – 85 этажей в один из двух «близнецов» – зданий Международного торгового центра, расположенного в нижней части центра города – на Манхэттене. Через 18 минут второй самолет врезался во второго «близнеца» на уровне 50-го этажа. Начался сильнейший пожар, люди сотнями выпрыгивали из окон, многих волной выбрасывало с колоссальной высоты. 20 минутами позже – после второй атаки – третий неопознанный пока самолет рухнул на здание Пентагона в Вашингтоне".
Днем с заявлением выступил наш президент:
"Сегодня США столкнулись с беспрецедентным актом агрессии со стороны международного терроризма. Прежде всего я выражаю искреннее глубокое соболезнование всем пострадавшим и семьям погибших. Сегодняшнее событие в Соединенных Штатах выходит за рамки национальных границ…"
Эта новость шла по всем каналам, обрастая подробностями.
Я только сейчас поняла, о чем вчера говорил Алексей. Но где Америка, а где мы? Как могли пересечься взрывы в другом полушарии Земли и моя жизнь?
Весь день я просидела перед телевизором, переключая каналы. Есть я не хотела. Я не понимала, что делать дальше. Этого дня я ждала полтора месяца, и сейчас словно уперлась в стену. Тупик.
Вечером заглянула Маринка, увидав меня, безучастно лежащую в обнимку с мужским халатом в кровати, отвела к себе Владика и покормила ужином. Потом заставила меня выпить валерьянки и выключить телевизор. Но исправить ситуацию она тоже не могла. Зашла Люська, ее способы возвращения меня к жизни оказались жестче:
– А я сразу вам говорила, что зря надеетесь, никто не приедет. Зря халат покупала. Мужик – в Приморске, теракт – в Америке. Где тут связь, объясните мне?
После этих слов я снова легла и отвернулась к стенке, а Марина, захватив Люську, отправилась домой.
На следующий день я проснулась с мыслью, что надо как-то выкарабкиваться. Не приехал, и ладно. Жила же я до встречи с Алексеем и дальше проживу. Я встала, накормила ребенка завтраком, отправила его в школу, благо она была через дорогу и … проплакала два часа. Правда, потом взяла себя в руки и занялась хозяйственными делами. Механически что-то делала, прокручивая в голове, где же сейчас мой спасатель?
В 3 часа дня зазвонил мобильник. На экране высветился незнакомый номер, я нажала кнопку Вызова.
– Привет, ласонька!– этот голос я не спутала бы ни с каким другим, – как ты? Телевизор смотрела?
– Где ты?
– Мы сидим на сборном пункте.
– А что дальше?
– Не знаю. Пока никаких приказаний не поступало. Просто сидим. Скучно. Тоскую по тебе. Единственный плюс, дают возможность звонить родным по мобильной связи. Вот, звоню тебе.
– Ну почему ты там? Зачем? Мы же не Америка! – в моем голосе помимо воли прорывались истерические нотки.
– Объявлен режим повышенной готовности. Я должен буду здесь находиться, пока его не отменят. Возможны террористические акты и в нашей стране, и в других. Нас могут послать на помощь в случае необходимости. На то мы и спасатели, Лиля, – но в его голосе не звучало обычного оптимизма. Свою присказку он скорее произнес механически.
Я постаралась взять себя в руки. Глупо было ругаться из-за того, в чем человек не виноват. Тем более он звонит издалека и ненадолго. И звонит мне, а мог бы позвонить родителям.
По времени их
