– Эй, ты куда?! – Тайна услышала голос Кристины и остановилась. – Выход там!
– Я должна вернуться за Олесей.
Кристина раздраженно махнула рукой и скрылась за поворотом.
Тайна пошла в другую сторону и вскоре отыскала помещение, где Игорь Валерьевич держал особых пациентов. Из камер слышался надрывный плач и громкие исступленные молитвы.
– Олеся? – позвала Тайна, прильнув к толстым прутьям входной двери.
В зале было темно, и только под потолком что-то искрилось и вспыхивало.
– Олеся здесь! – завопила девушка.
– Сейчас, подожди немного, – сказала Тайна, доставая ключи.
В дверь было врезано три замка; с двумя проблемы не возникло, а вот к третьему подходящего ключа не нашлось. Едва Тайна это осознала, как за ее спиной послышались торопливые шаги. Художница выглядела очень злой, свежие бинты, плотным коконом охватившие ее голову, были густо присыпаны пылью. Она не смогла покинуть запретное крыло, а значит, ключ от главной двери, ведущей в другой сектор больницы, оказался у Тайны.
– Ты вовремя, – сказала Тайна, глядя на Кристину.
– Давай сюда ключ! – потребовала девушка, протягивая открытую ладонь.
– Сначала вытащим остальных.
Несколько секунд сестры по крови буравили друг друга неприязненными взглядами, пока наконец художница не сдалась:
– Ладно, черт с тобой! Только быстро!
Они в два счета отомкнули последний замок и вошли в темный зал.
– Сначала вытащим Олесю, – сказала Тайна, направляясь к ее камере. – Ей страшно.
Ключей было много, а нужный никак не попадался. Олеся, схватившись за решетку, тихо поскуливала. Неожиданно дверь, ведущая в тюремный отсек, с громким лязгом захлопнулась. Девушки разом оглянулись и увидели Игоря Валерьевича, который поспешно запирал замки. Его очки были разбиты – одно стекло вылетело, а по второму шла зигзагообразная трещина.
– Замечательно, – процедила Кристина. – Мы оставили все три ключа в двери.
– Жаль, что все так закончилось, – сказал доктор.
– Вы погибнете вместе с нами, – напомнила Тайна. – Ключ от запретного крыла у нас.
– Разумеется, он у вас! – согласился Игорь Валерьевич. – Поэтому я предлагаю обмен. Я даю вам два ключа от этой двери, а третий оставляю себе. А взамен вы даете мне главный ключ. Идет?
– Нет, – отрезала Кристина. – Какой в этом смысл?
– С тремя замками вам никогда не справиться, – напомнил доктор.
– Нам и с одним замком не справиться, – заметила Тайна. – Выпустите нас. Вместе мы спасемся.
– Что? Выпустить? – Игорь Валерьевич рассмеялся. – Нет, я вас не выпущу.
– Он блефует, – произнесла Кристина, не отрывая полного ненависти взгляда от врача.
– Нет, – со знанием дела сказала Тайна. – Ты его слишком напугала. Он погибнет под развалинами, но тебя на свободу не выпустит.
– Правильно, – процедила художница. – Я с этим козлом такое сделаю, что трепанация черепа нежным поцелуем покажется.
– А может, он решил, что ты остановишь все это, если не сможешь покинуть больницу? – размышляла Тайна. Она задумчиво посмотрела на доктора и неожиданно улыбнулась: – Хорошо, мы согласны. Давайте меняться.
– Как это меняться?! – опешила Кристина.
– Все будет хорошо, я знаю, что делаю, – сказала Тайна, понизив голос. – Просто доверься мне.
– Ты же ничего не соображаешь, – прошипела Кристина. – Как я могу тебе довериться?
– А ты рискни.
Художница недовольно поджала губы, но все-таки кивнула.
Игорь Валерьевич открыл два замка, получил заветный ключ и без лишних слов скрылся за поворотом.
– И зачем мы это сделали? – поинтересовалась Кристина. – Может, объяснишь?
– А ты обратила внимание на его очки?
– Что с ними? – спросила художница, теряя терпение.
– Они разбиты, точно как на твоем рисунке, – сказала Тайна. – А еще на этом рисунке у него скальпель из шеи торчал. Не думаю, что он сумеет далеко уйти.
Несколько секунд Кристина молча переваривала услышанное, а потом передернула плечами:
– Ладно, подождем. Давай пока освобождать твою дурочку…
– Может, заодно и мою камеру откроете? – спросила Оля. – Раз уж вы теперь никуда не торопитесь…
Спешить действительно было некуда. Оля оказалась худым, нервным на вид подростком. Короткая стрижка не скрывала рубцов на лбу и висках. Последней Тайна отомкнула одиночку, в которой сидел Папа.
– Я готов разделить участь Самсона, погребенного под развалинами храма, – донеслось из глубины камеры.
– Ну-ну… – сказала Тайна на прощание. – Но я на всякий случай оставлю дверь открытой.
– Мила! – внезапно завизжала Олеся, хвостиком ходившая за Тайной, пока та освобождала Олю и Папу. – Мила, мы здесь!!!
Тайна огляделась, но никого не увидела. По коридору, куда указывала Олеся, метались тени – те лампы, что еще продолжали работать, раскачивались на выдранных из-под штукатурки проводах. Кристина, а следом за ней и Тайна подошли ближе к двери. К ним навстречу, смешно переставляя короткие тряпичные ножки, брела Олесина сестра. На ее лоскутном платье и круглом кукольном лице появились свежие кровавые пятна. По полу она волокла старый тяжелый ключ – тот самый, с помощью которого открывался последний замок.
– Ну надо же, – только и сказала Кристина.
Мила с легкостью проскользнула между прутьями. Пока Олеся радостно тискала сестру, Тайна открыла последний замок. Путь был свободен, и вся компания поспешила к выходу. Одним из первых из темного зала на свет выскочил Папа. К тощей груди он бережно прижимал Библию – ну точь-в-точь Олеся со своей куклой.
– Вы же остаться собирались, – бросила на бегу Тайна.
– Я еще не готов предстать перед Творцом, – ответил Папа недовольным голосом. – Сначала надо покаяться, принять причастие…
С потолка, поднимая тучи пыли, падали огромные куски штукатурки, сыпала искрами разорванная проводка. Беглецы ворвались в вестибюль. Здесь ощущался едкий запах гари, из-под стальной двери ползли черные щупальца дыма, словно лаская распластавшегося на полу Игоря Валерьевича. Скальпель в шее, разбитые очки на полу – все соответствовало рисунку Кристины. Похоже, Мила взобралась по медицинскому халату, пока доктор пытался открыть замок, и поставила точку единственным точным ударом.
Тайна вынула ключ из пальцев Игоря Валерьевича и вставила его в замочную скважину.
– Не поворачивается…
– Дай я попробую. – Кристина плечом отодвинула Тайну и подергала ручку. – Заклинило! Все стены в трещинах, дверь перекосило. Дьявол!
