Он резко развернулся, и его глаза потемнели.
Он быстрым шагом приблизился ко мне и навис над моим телом, когда я упала на его простыни… Ох, черт… Он стянул с себя рубашку и зарычал. Его дыхание было так близко…
– Ты действительно хочешь узнать, чего я хочу? Ханна, у меня очень много желаний.
Не успела я ответить, как он прошелся поцелуем вдоль от моей шеи до конца декольте… О нет!
Стон вырвался из моих губ быстрее, чем я смогла его остановить. Мужские руки сжимали пространство вокруг меня, упершись в кровать возле моего лица. Даже несмотря на то, что он похудел, они все равно были огромными. На них выступили вены…
– Если это то, чего ты хочешь… – он оторвал свою руку от постели и провел ею вдоль моей ноги, закинув ее себе на спину. Боже мой, что происходит… Приблизился вплотную и прошептал прямо в губы… – Детка…
Внизу разлилось знакомое тепло, а киска намокла…
Нет… нет… нет… Я же не за этим сюда пришла… Тогда почему было так сложно от этого отказаться… Так, стоп.
– Нет… не хочу… – шепотом… запинаясь… выдавила я.
Моего бывшего парня как будто бы ошпарило током, он поднялся, подошел к бару и налил себе коричневой жидкости в бокал.
Он уселся в кресло и к моему огорчению не стал надевать рубашку.
– Тогда я слушаю тебя, – устало произнес он и сделал глоток.
Макс
В моей голове крутилось куча непонятных мыслей. Ханна здесь. На расстоянии вытянутой руки. И она не кричит. Она хочет поговорить. Мне нужно успокоиться…
И что за фигня только что была? Если бы она промолчала… даже этого бы хватило… Клянусь, я бы возвел нас к небесам! Но она сказала «нет». Конечно же, я ей не верю, все ее тело говорит об обратном. Но… Я не могу себе этого позволить… Я сделал ей так больно… Лучшее, что я могу сделать сейчас – это играть по ее правилам.
Бурбон обжог горло. Итак, мне нужно собраться и держать себя в руках. И это будет сложно…
– Я все знаю… о крушении самолета… – она опустила глаза. – Все… Мне рассказала Бет.
Наверное, мне стоит поблагодарить Бет. Уверен, что Ханна бы так и не захотела выслушать эту правду от меня.
Я снова сделал глоток.
– Прости, что тебе пришлось узнать так… Я хотел рассказать…
Она подняла на меня глаза полные жалости. Что за херня?! Не надо на меня так смотреть!
– Ханна, не нужно этого. Я жив и здоров. Все обошлось. Тут не о чем грустить, – выпалил я на одном дыхании.
– Но ведь все могло закончиться плохо… Мне очень жаль… Как ты справился с этим?
– Мне помог Джейс, – и желание вернуться к тебе…
– Кажется, он хороший друг… – моя девочка улыбнулась. Господи, как же я скучал по этой улыбке…
– Он больше, чем друг, – я тоже улыбнулся ей в ответ.
Она смущенно опустила глаза, и ее взгляд стал серьезней, когда она снова подняла их.
– Макс, почему ты не рассказал мне? Почему решил бросить меня и выдумать всю эту историю? Ты думал, что я не справлюсь с этим?
– Нет, как раз потому, что я не хотел… чтобы ты справлялась с этим, – я тяжело смотрел на нее. – И потому что сам не был уверен в том, что… смогу снова ходить… Я посчитал, что тебе не к чему портить жизнь с калекой рядом.
– Ты опять это сделал… Решил все за меня… – она обреченно вздохнула.
– Поверь, я знаю, что допустил ошибку, – третий глоток.
– Макс, нельзя постоянно делать всякое дерьмо, а потом говорить «я знаю, что совершил ошибку»… это не оправдывает тебя, понимаешь? Потому что… потому что… у тебя были свои причины для того, чтобы бросить меня… но этим решением ты разбил мне сердце. Снова. И с каждым разом склеить его становится все сложнее…
Блять. Слышать все это дерьмо… моё дерьмо… от Ханны… еще сложнее… Какой же я мудак… Нужно срочно выпить еще…
– Я знаю, малышка. Я знаю, что ты никогда не сможешь меня простить.
Какое-то время она молчала.
– Я ведь могла помочь тебе… Я бы сделала все для тебя…
В сердце кольнуло.
– Ты и так помогла, – она удивилась. – Я надеялся, что однажды смогу вернуться к тебе… И это давало мне силы… бороться… вернуть свою жизнь. Я не хотел быть эгоистом, но я был им… при мысли о том, что мы снова можем быть вместе… любым путем…
– Макс, ты всегда стараешься принимать правильные решения… я знаю это. Ты такой. И это делает тебя собой. Но порой ты не понимаешь, что правильно на самом деле…
Я ничего не ответил. Да, я знаю… что порчу свою жизнь… Начал наливать себе второй стакан бурбона.
– Будешь? – спросил я из вежливости. Ханна не пьет такие крепкие напитки.
Она поморщила свой очаровательный носик. Сразу захотелось поцеловать его… Блять, где этот проклятый бурбон и почему он не помогает?
– Ты ведь понимаешь, что если бы сказал…. Мне… о случившемся… этого всего бы не произошло?
– Понимаю.
– Мы были бы вместе, у нас бы все было хорошо… Я не знаю, чтобы было с ребенком… Но мы бы справились со всем этим вместе…
Ее слова… Значит она думала об этом? О нас… О том, чтобы могло быть… Это дает мне надежду…
– Мне не все равно на ребенка, – только и смог произнести я.
– Если честно, не похоже на это… – ее глаза снова наполнились болью…
– Извини… я должен был сказать, что чувствую еще тогда в машине… Но я не мог подобрать слов, – нервно сделал глоток. – Я не знаю, как буду жить с мыслью о том, что убил нашего ребенка. Ты, я и наш малыш – это все, о чем только можно было мечтать. Но я все разрушил. Это больно. Но моя боль ничто… по сравнению с твоей. Мне… блять… нет подходящего слова…
Я встал, подошел к кровати и сел рядом с ней.
– Мы потеряли самое дорогое, что могли иметь… – я взял ее лицо в свои ладони. Ее кожа такая нежная и бархатистая. – И это будет преследовать меня всю жизнь!
По ее щекам текли слезы… Как же я устал… Быть причиной этих слез…
В какой-то момент она отстранилась, а потом резко прижалась к моей груди. Моя малышка… Внутри все сжималось от горя. Я обнял ее и прижал к себе крепче.
Ее слезы стекали по моей груди, но мне было наплевать на это. Ее громкие всхлипы эхом отдавались внутри меня… Я осторожно гладил слегка спутавшиеся волосы.
– Детка, мне невыносимо жаль… Но я прошу… ты не должна убиваться. Мы справимся с этим. Вместе. Ты должна быть счастливой. Все будет хорошо… – тихонько шептал ей на ухо. – Не представляю, что тебе пришлось пережить… Без меня… Прости… Я ублюдок… Но я весь твой… Без остатка… Позволь помочь тебе справиться с этим…
Всхлипы стали тише, и она произнесла безжизненным голосом:
