– Возможно, они используют белый цвет лишь во время ритуалов, – размышляет он. – В легендах говорится, что Костяные волшебницы показываются людям лишь во время танца на мосту. И только в одной истории упоминается свидетельница, но там не говорится о цвете ее платья, так что…
Я настолько поражен, что даже не прислушиваюсь к болтовне Марселя, которая обрывается лишь после подзатыльника Жюли. Она вновь переводит взгляд на меня, и ее улыбка становится шире.
– Бастьен, у нас получилось! Мы нашли их! – Она еле сдерживает порывы безудержного смеха.
Но я не улыбаюсь в ответ. В голове не осталось ни одной мысли, тело забыло, как дышать, а под веками бьется пульс. Я нутром чуял, что все случится сегодня. И сцена, которую я так часто представлял на протяжении многих лет, что она запечатлелась в голове, разворачивается передо мной.
Я ступаю на мост и пристально смотрю на Костяную волшебницу. А она молча смотрит в ответ. Я притворяюсь зачарованным. И мы танцуем. Но я лишь играю. И как только мы останавливаемся, объясняю, кто я. А затем произношу имена тех, кто пострадал от рук представительниц ее рода. Имя моего отца. Имя отца Жюли и Марселя. После чего перерезаю ей горло отцовским ножом. А Жюли убивает свидетельницу. Но мы не хороним их тела. А бросаем их умирать на мосту.
– Бастьен. – Жюли трясет меня.
Сглотнув, я возвращаюсь в реальность. И потираю руки, чтобы разогнать кровь по телу.
– Марсель, стереги дорогу… там, где ее не видно с моста. Истинный избранник Волшебницы костей может появиться в любую минуту. Но если повезет, мы к этому времени уже закончим.
– Я залезу на дерево, чтобы было удобнее наблюдать. – Марсель смотрит вверх, и его волосы прикрывают одну сторону лица.
Но судя по взгляду, он уже заворожен разнообразием деревьев над нами.
Жюли хмуро смотрит на брата.
– Не вздумай все испортить. И даже не начинай сравнивать сок, кору или что-то еще, что так тебя очаровало.
– Я смогу выполнить это задание.
– Серьезно? – Она выгибает бровь. – Так докажи это. Не сходи со своего поста, пока мы тебя не позовем. И ни секундой раньше. Мы сами расправимся с Костяными волшебницами. Не хочу потом любоваться тем, что ты ел сегодня.
– Он справится, – говорю я и наклоняюсь к уху Марселя: – Подумай о благоухании духов из роз.
Я пихаю его локтем. Сегодня вечером наша месть свершится.
Он сдерживает улыбку и незаметно кивает мне.
– Ну что, готовы? – спрашиваю я у своих друзей. – Сегодня тот момент, которого мы так долго ждали. Все должно пройти безупречно. Костяная волшебница… – я указываю в сторону моста, словно вижу ее, – смертельно опасна, ее способности, а также то, какими силами она обладает, даже трудно представить.
– Она не сможет ими воспользоваться, – говорит Жюли. – Я об этом позабочусь. Выкопаю ее кости до того, как закончится ваш танец.
Мы обмениваемся свирепыми взглядами. Я доверяю Жюли свою жизнь и уверен, что она чувствует то же самое.
– Я на тебя рассчитываю.
Марсель тянется за луком.
– Если я увижу родственную душу, то должен ранить ее, верно?
Я съеживаюсь от мысли о возможной ошибке.
– Может, ты просто заболтаешь его? Волшебница костей не должна даже мельком увидеть другого парня. Это очень важно.
Марсель усмехается, словно надеется предпринять что-то еще. Но лучше бы он ничего не делал.
– Даже не думай…
Скорбный крик сотрясает воздух. Нет, не крик.
Мелодия.
Дрожь пробегает по позвоночнику и сотрясает плечи. Мне снова десять лет, и я сижу в отцовской тачке. Но через мгновение вылезаю из нее и следую за мелодией в своих маленьких башмаках, которые сшил мне отец. Мелодия разлетается вокруг. Низкие ноты напоминают старинные мотивы и пробуждают воспоминания, которых у меня не может быть. Хаотичные отголоски времени, предшествующие моему рождению, или даже рождению отца, или любой другой души, жившей и умершей на этой земле.
– Бастьен.
Жюли хватает меня за ногу, и я резко выдыхаю, осознав, что успел подняться и повернуться лицом к мосту.
– Придерживайся плана, – хрипло говорю я и выплевываю оставшиеся листья мяты.
Я в порядке. И раз уж Костяной волшебнице нужна родственная душа, мне не сложно сыграть эту роль. Я притворюсь ее возлюбленным. А затем уничтожу ее.
Жюли скрывается среди деревьев. А я пробираюсь сквозь дикую траву, разминая шею. Но стоит мне ступить на дорогу, как у меня перехватывает дыхание. Белоснежное, как одеяние призрака, платье Костяной волшебницы выделяется на фоне темных камней моста. Она настоящая. Наконец-то это происходит. Мои кулаки сжимаются. Я медленно крадусь к ней, словно вор, кем в принципе и являюсь.
Она стоит спиной ко мне, ее гладкие длинные волосы цвета темной меди спадают на спину. Мой взгляд скользит по ее прядям вниз к изгибу бедер.
И тут я понимаю, что не могу отвести глаз. Но с чего такая реакция? Я изменяю походку, начиная топать и шаркать ногами по камням. Ступаю смело и безрассудно. Я здесь ради тебя. Вот только опасаться надо меня, а не тебя.
В четырех с половиной метрах от меня Костяная волшебница отнимает флейту от губ. Ее плечи поднимаются, когда она делает вдох, а затем, словно какое-то видение, поворачивается ко мне. Ее длинное платье сопротивляется этому движению и цепляется за камни моста, образуя на ткани спиралевидные складки. Девушка выглядит так, словно высечена из мрамора, как фигурки, которые так старательно создавал и высекал из камня отец. И внезапно меня окутывает жар.
Волосы Костяной волшебницы спадают на стройные плечи. Ее красота кажется несправедливой, ведь под этой оболочкой скрывается злобный хищник. Но разве я не этого ожидал? Так почему сердце бьется все быстрее?
Ее большие глаза в лунном свете кажутся темно-карими. Ресницы тоже темные, но без теплого оттенка, присущего волосам. Я подошел достаточно близко, чтобы отметить это. Я приблизился к ней еще на десять шагов, завороженный ее взглядом. Диким, уверенным, удивленным. Но я без сомнений встречаю его.
Сейчас мы оба смотрим на свою судьбу. На верную смерть. И в этот раз жертвой окажусь не я.
– Как тебя зовут? – громко спрашивает девушка, хоть голос ее и дрожит.
И тут я понимаю, как она молода. Примерно моего возраста. Неужели Костяная волшебница, убившая моего отца, была так же молода? Неужели она казалась старше лишь потому, что я сам был ребенком?
– Бастьен, – выпаливаю я, позабыв, что хотел назваться вымышленным именем.
Я собирался выдать свое настоящее имя лишь в самом конце. Но больше не допущу подобной ошибки.
– Бастьен, – повторяет она, осторожно произнося мое имя, словно никогда его раньше не слышала. И почему-то оно и мне начинает казаться особенным. – Меня зовут Аилесса.
