- Прошу прощения, что не могу организовать вам достойный прием, но все мои слуги и подданные оказались под действием какого-то проклятия. У меня есть догадки, что к этому причастны золотые драконы. Они давно мечтают наложить лапу на мои сокровища.
Ведьма понимающе кивнула.
- Почему вы решили, что это проклятие?
Риллион нервно дернул плечом.
- А как еще назвать это? Вы наверняка видели, что долина у подножия замка заполнена спящими зелеными драконами. Ничто не может разбудить их. Если к этому причастны вы, госпожа Ламия, знайте, что я могу заплатить больше, чем любой из драконьих королей! Назовите цену и снимите проклятие!
Ведьма чуть усмехнулась.
- Нет, ваше величество, я не имею отношения к этому. Все дело в вас.
Прекрасное лицо Риллиона исказил гнев. Он схватил ведьму за плечи и хорошенько встряхнул.
- Что ты несешь, ведьма? При чем здесь я?
Но госпожа Ламия, видимо, была сделана из стали. Или ее так часто вызывали к себе драконы, что их бешеный нрав уже не мог ее удивить. Она лишь стряхнула с себя широкие ладони короля и удивительно спокойным голосом произнесла:
- До меня дошли слухи, что вы искали ильфирию и обратили свой взор на ту, что не смогла отдать вам свою любовь и верность, потому что любила другого.
- Я всего лишь хотел обрести единственную и разделить с ней вечность, - в голосе Риллиона звучала настоящая му́ка. Мое сердце сжалось от боли за него.
- Но вы добились лишь того, что убили девушку, - безжалостно сказала ведьма. – Как и любой дракон, вы желаете обладать прекрасным. И не имеет значения, вещь это или живое существо.
Риллион гневно прищурил изумрудные глаза.
- Не говорите того, в чем не разбираетесь, госпожа, - процедил он.
- А это, насколько вам известно, напрямую противоречит обычаям драконов, - не моргнув глазом, продолжала Ламия. - Нельзя неволить ту, что уже подарила свое сердце и любовь другому.
Риллион задумчиво покачал головой, однако я видела, что он с трудом сдерживает гнев. Если бы он не нуждался в услугах этой Ламии, дамочка уже летела бы с острова. Причем не на драконе и даже не на метле, а своим ходом.
- Какое отношение это имеет к моим подданным?
- Самое прямое. Ваш огонь убил девушку, - безжалостно сказала Ламия. Лицо короля исказилось болью. - Ее страдания и ваша скорбь вылились в мощное заклятие, от которого и пострадало королевство.
- И как же его снять? – быстро спросил король, сложив руки на широкой груди.
- Сначала обговорим стоимость моих услуг, - хитро улыбнулась колдунья.
Далее последовал разговор, в ходе которого ведьма пыталась заломить немыслимую цену, а Риллион убеждал ее в том, что она сильно переоценивает свои услуги.
- Слышишь, зеркало на стене, промотай этот треп и про ильфирию покажи скорее мне, - сказала я устало.
Я успела узнать Риллиона, чтобы не заблуждаться на его счет. Свои сокровища он будет отстаивать до последней монетки. Мои корявые стишки, видимо, угодили зеркалу, потому что оно задрожало, и я увидела, как колдунья протягивает Риллиону лист пергамента. Тот самый, что я нашла вчера, с семью словами.
- Явится та, кто не убоится смерти, и расскажет свою историю, - задумчиво прочитал король. – Лишь добровольно отданная кровь смоет скорбь. Что это?
Ламия кивнула.
- Я сотворю заклинание вызова смертной души. Это и будет ваша настоящая ильфирия. Но она откликнется на зов лишь на семь лун, не дольше. Душа должна семь ночей задабривать ваш буйный драконий нрав правдивыми сказаниями.
- С чего бы ей делать это?
- Придумайте что-нибудь, ваше величество. Страх смерти, например, способен хорошо развязать язык, - пожала сухими плечами колдунья.
Я замерла, в бешенстве сжимая кулаки. Так значит, Риллион и не собирался меня убивать! Эту отсебятину придумал он сам, чтобы заставить меня выбалтывать мои же секреты! И в дракона способен превращаться по желанию!
- А эти слова?
- Каждое из них знаменует собой один день. Вы поймете.
Я припомнила слова с листа, который держал Риллион. В первую ночь я обманула дракона и не рассказала ему ни одной истории – это хитрость. Вторая ночь прошла под знаком отречения. Я отвергла своего родного отца, о чем и рассказала. За гордость, видимо, сошел мой поступок с бывшим. Сострадание ознаменовало собой четвертую ночь, когда я пришла к Риллиону на холм. Вчерашняя ночь принесла с собой страх смерти. Осталось всего две ночи и два слова…
- Это все? – вывел меня из размышлений нетерпеливый голос короля.
- Вы тоже погрузитесь в сон, ваше величество.
- Я? Это еще зачем?
- Умершая по вашей вине девушка должна быть отомщена. К тому же, ваша ильфирия еще не родилась и не прошла отмеренный богами путь.
Я вытаращила глаза. Как это не родилась? Сколько же лет, веков, тысячелетий назад произошло то, что показывает мне сейчас зеркало?
Риллион тоже выглядел растерянным.
- И сколько же времени должно пройти, прежде чем она явится?
Ведьма покачала головой.
- Вы сами обрекли себя на это, но по-другому заклятие не снять. Я закрою границы вашего королевства, чтобы в него могла попасть только та, которая откликнется на призыв. Когда ильфирия явится, ваше заклятие начнет ослабевать, каждую ночь вы будете бодрствовать на один час дольше. Время вам будут отмерять магические часы, магия которых уйдет вместе с решением девушки. Запомните, только от ее решения зависит будущее вашего королевства.
- Это все? – нетерпеливо спросил Риллион.
- Начиная с четвертой ночи, вы сможете отвечать на один любой вопрос ильфирии, касающийся проклятия или вашего королевства. Запомните: только один вопрос и один ответ, не больше. Есть еще одно условие. – При этих словах драконий король сжал губы и прищурился, но смолчал. Ведьма же, не замечая его недовольства, продолжала: - Если ильфирия случайно или намеренно погибнет…
- Что? Намеренно? – я видела, как Риллион сжал свои огромные кулаки, борясь с гневом. – С чего бы ей захотеть умирать?
Ведьма не повела и бровью.
- Ваше величество, не мне вам рассказывать о буйном драконьем нраве. Не каждая выдержит его. К тому же ваша ильфирия будет вызвана из другого мира. – Ведьма нехорошо усмехнулась. Эта дамочка с ее нелепыми условиями нравилась мне все меньше и меньше. - Так вот, если девушка случайно или намеренно погибнет в нашем мире, то она уйдет из него. Значит, так угодно богам. Вы не должны спасать девушку, если ей грозит опасность смерти.
- Но я должен! Ведь она предназначена мне!
Позади короля вспыхнул пол. Ого, а я и не знала, что его пламя реагирует на настроение.
