Солнце ещё не успело коснуться верхушек деревьев, когда у её ног раздалось шипение. В этот раз она почти не удивилась, увидев жмущуюся к ногам малюсенькую чёрную с белыми пятнами змейку. У животного на конце хвоста сверкнуло что-то круглое, похожее на колечко. Немилино сердечко ёкнуло, но она удержала себя в руках. Села на корточки, развязала мешочек, расширила отверстие, чтобы змейке было проще забраться внутрь, как ни в чём не бывало поднялась на ноги и спокойно зашагала прочь, в ворота скотного двора, оттуда в сени, поднялась по лестнице и юркнула себе в комнату.
Едва она успела развязать мешочек, как змейка, оттолкнувшись хвостом, подпрыгнула в воздух, чтобы приземлиться на деревянный пол.
В этот момент Немила мысленно возблагодарила своего предка, который построил просторные хоромы, чтоб у каждого в семье был не просто свой уголок, а целых четыре стены. Осторожность никто не отменял, но вот уже две ночи в Немилиной комнате ночевал посторонний, а сёстры ничего и не подозревали. Разве не чудесно?
От одного касания с полом на месте змейки выросла знакомая статная фигура. Чёрные глаза сегодня горели особым лихорадочным блеском – в них Немила видела собственные чувства, которые в силу небольшого возраста и жизненного опыта не могла описать словами.
Одну руку царевич держал за спиной, что выглядело весьма и весьма загадочно, а присмотревшись, Немила заметила, что по сапогу царевича протянулась царапина, шаровары заметно помялись, а кафтан на плече был немного разодран.
В ответ на её взгляд царевич дёрнул головой, мол, не спрашивай, и извлёк из-за спины руку. Ладонь разжалась, одновременно с этим Немила подалась вперёд и совершенно по-детски приоткрыла рот от восхищения.
На ладони у Ивана-царевича лежало нечто такое, подобного чему она никогда в жизни не видела.
Перстенёк! Жёлтенький, гладенький, чудо какой ровненький!
– Неужели это настоящее золото?! – вырвалось у Немилы, пока Иван пристраивал колечко ей на указательный пальчик. Оно пришлось практически впору – немного большевато, но это было неважно.
– Настоящее, из царских закромов, – с гордостью подтвердил царевич.
– Но… откуда оно у тебя? – спросила Немила, разглядывая нежданный подарок.
– Так я перед тем, как пойти искать суженую, нарочно взял его с собой, – оттараторил царевич, задорно кивая головой и улыбаясь. – Как тебе? Нравится?
– Очень. В жизни не видела ничего подобного, – призналась она. Золото – царский металл, простому люду оно недоступно, в Лыбедском царстве оно даже не водится, в отличие от серебра.
– Это колечко достойно украшать твою ручку, Немила, – вкрадчивым голосом сказал царевич, как-то по-особому протянув губами её имя. Получилось нечто вроде «Не-мила-а».
Она рассеянно улыбнулась. Оттопырив пальчики, она алчно разглядывала колечко, а потом, очнувшись, кинулась к Иванушке на шею.
– Спасибо, милый мой!
– Только не потеряй его, – предупредил Иван и подмигнул.
– Никогда в жизни не потеряю!
Немила прижала к себе обе руки, склонила голову, и тут вдруг вспомнила кое-что.
– Ой! Да что же это я совсем! У тебя одежда совсем испортилась! Ты не ранен, Иванушка?
Иванушка отмахнулся:
– Не думай об этом, – и приобнял её за талию. Немила обмякла от радости, но мысль о разодранном кафтане, помятых шароварах и исцарапанных спапогах не собиралась исчезать из её головы так скоро.
– Ты… подрался? – поинтересовалась она, проигнорировав брошенный в свою сторону предостерегающий взгляд. На какую-то долю секунды на лице Ивана мелькнуло мучительное выражение, которое сменилось облегчением.
– Ты чего? – потрунил он. – Просто я очень хорошо спрятал кольцо, в одно надёжное и труднодоступное местечко. Из-за этого пришлось изрядно потрудиться, доставая его. Вот наряд мой и помялся.
Немилины губы сложились в форме буквы «о», она прижала к себе ладонь с колечком.
– Теперь оно мне ещё дороже! – дрожащим от волнения голосом ответила она. – У меня тут где-то лежали нитки, снимай кафтан, я его заштопаю.
Нитки нашлись довольно быстро. Грубые и волокнистые, по качеству они и рядом не стояли с теми, которые были использованы на пошив царского наряда, но кто сказал, что они не сгодятся заделать дыру в ткани за неимением лучшего?
Однако Немила радовалась своей находке недолго, ведь подушечку с иголками оказалось найти гораздо сложнее. Весь сундук пришлось перерыть сверху донизу, но тщетно. Не было подушечки ни в мешочке с бусинами, ни среди требующей переделки одежды, к которой давным-давно никто не притрагивался, и оттого она приобрела затхлый запах. Вот что значит не прикасаться к шитью неделями, а то и месяцами!
Пока Немила, беззвучно ругаясь, переворачивала сундук, царевич сидел на лавке. Он застыл в одной позе, немного сгорбивши спину, и исподлобья стрелял глазами по сторонам со скучающим видом.
Он уже успел расстегнуть застёжки на кафтане, а поддетая под низ рубаха была под стать остальным предметам одежды: тоненькая, пошита из белоснежной гладкой ткани, она после всех скитаний выглядела на удивление новой.
– Где же вы, иголочки? Не найти никак, – от злости на саму себя, что не может сделать для Ивана даже такую малость, она готова была расплакаться. Как будто и этого было мало, из-за двери послышались лёгкие шаги.
Царевич в облике лягушки затаился под лавкой. Немила ловко сорвала с себя колечко, швырнула его в чемоданчик и повернулась к двери ровно тогда, когда Нелюбино лицо с впалыми скулами появилось в дверном проёме.
– Нелюбушка! – бросилась она к сестре, пряча руку с кольцом за спиной. – Как я рада, что ты зашла! Не одолжишь иголочку?
– Что же такого ты в поздний час шить собралась? – поинтересовалась Нелюба. Её маленькие глазки по привычке обшаривали комнату, пока не остановились на свече. – Так-так-так, это не похоже на тот огарок, что тебе выдала Злоба. Не бойся, я ничего ей не расскажу.
– Ты на что намекаешь? – вскинулась Немила и обиженно надула губы. Если уж Нелюба сказала, что ничего не расскажет, то как пить дать, завтра же с самого утра побежит разбалтывать! Но пока сестрица не ушла, позарез надо было выпросить иголочку, а то негоже суженого завтрашним утром в неподобающем виде сёстрам представлять. Надо же, чтобы они хорошенько обзавидовались.
– Я хочу тебе признаться… – Немила припомнила увиденный на дне сундука кусок холщовый ткани. – Мне захотелось сшить себе новый передник для дел хозяйственных, а днём времени не было. Вот и взяла я одну свечу, чтобы при её свете хотя бы наметить будущую работу, да совсем из головы вылетело, что игл-то у меня нет.
Нелюба задумалась.
– Я как раз нашла у Злобы несколько штучек. Хорошо, выделю тебе одну. Но учти, вернёшь в целости и сохранности, каждая из них на вес золота.
