— Я могу сделать с тобой всё что угодно, малышка. Посмотри, как твоё тело реагирует на меня, — шептал ей на ухо, добравшись до второго соска.
— Ты ещё будешь уговаривать трахнуть тебя, — резко отпустил её, еле держа себя в руках.
Никогда никого так не хотел. Даже никогда так долго себя не мариновал, моментально получая ту девку, на которую встал. В этот раз ситуация иная. Трахать её насильно не хочу. Наша борьба обещает быть многообещающей, и я научу эту кошку себя вести.
Взъерошенная, злая и возбуждённая отпрыгнула от меня.
— До завтра, малышка! — сказал ей, поправив член в штанах.
Неделька будет жаркой. Очень.
13. Вера
Вернулась домой сама не своя от переполнявших эмоций. Мало того, что этот ненормальный преследует меня, теперь я ещё должна и на работе психовать, пока он будет крутиться рядом!
И ведь придётся делать хорошую мину при плохой игре! Директриса меня живьём съест, если я её «благодетеля» хоть словом обижу. Ну надо же какой змей! Влез в мою жизнь, запугивает, а все почему? Потому что не выносит отказов!
Почему-то была уверена, что таким, как он, не отказывают. Красивый, — это я не могла не признать — богатый, лишённый каких бы то ни было проблем, как тут устоять? И судя по всему, донельзя избалованный женским вниманием. Привык, что женщины сами в штабеля укладываются у его ног. Только не я!
Я с какой-то затаенной радостью подумала о том, что на меня его приставания не действуют и… Моментально осеклась, с досадой покачав головой. А ведь, получается, действуют, раз я не могу выбросить его из головы! Сама с собой я была честна. Есть в этом Талгате что-то звериное, особенно его глаза, как у большого дикого кота… Не зря ведь Барсом прозвали…
Талгат Аскарович! Талгат Аскарович, чтоб тебя! В сердцах швырнула сумку в угол коридора.
— Это я, — поспешила успокоить домашних. Ответом мне была тишина. — Ильюш, Сереж?
— Ильюшку я к соседке отправил, а ты сюда иди, Вера! — крикнул Сережа. Повелительные интонации его голоса мне не понравились.
Недоумевая, в чем дело, прошла на кухню. Там за столом с самым мрачным видом сидел Серёжа. А перед ним, заняв всю поверхность стола, возвышалась поистине гигантская корзина роз. Я столько за один раз не видела даже в магазине.
— Это что такое? — прошептала я, вдыхая умопомрачительный аромат, которым наполнился воздух на кухне. Неужели Серёжа подготовил это для меня?.. Быть не может! Ведь такая корзина цветов наверняка стоит бешеных денег!
— Это я у тебя должен спрашивать, — ответил он обиженно. Брови сведены, а взгляд колючий, будто я в чем-то провинилась.
— Не понимаю… — покачала я головой.
— Любовника себе завела?
— Что?! Какого любовника?
— Богатенького, судя по всему, — Серёжа брезгливо посмотрел на цветы.
— Серёж, ты что… — у меня даже слова не нашлось, чтобы продолжить.
— Вряд ли у кого из родителей твоих учеников на такие подарки бабло есть!
— Серёж, да здесь явно же какая-то ошибка, ты что! Какой любовник, ты с ума сошёл?! Я все дни на работе! У меня времени на глупости нет!
Серёжа побарабанил пальцами по столу.
— Их курьер принёс. Сказал, что тебе.
— Ошибка это, говорю же!
— Кузнецова Вера Николаевна ведь ты!
Я потерла занывшие виски. День и так выдался напряжённым, думала, хоть дома отдохну, а тут такое…
— Курьер ещё такой мерзкий мужик, на бандюгана похож, — продолжал Сережа. — Скалился, пока ставил этот веник!
— А записка есть? От кого цветы? — севшим голосом спросила я.
— Курьер сказал, ты знаешь. От мецената какого-то! Это так теперь любовников называют! Не ожидал я от тебя, Верунчик, такого… — покачал головой Серёжа. — Знаешь, я у отца поживу пока что.
Сережа прошел в коридор и начал одеваться.
— Серёж, да подожди, глупость это! Мецената этот, он класс в нашей школе делает, чтобы детей по новой программе обучать, помнишь, я тебе говорила, что директриса никак деньги из администрации выбить не может! А этот меценат, он… В общем, он денег дал, у него отец депутат, а скоро выборы, понимаешь… Не уходи, Серёж…
— А веник этот зачем? — ревниво спросил Серёжа.
— Не знаю, Серёж. — «Знаешь, Вера, все ты знаешь». — Я сегодня этого мецената первый раз в жизни увидела.
Было противно от собственной лжи, которая, черт знает почему, сорвалась с моих губ. Но я ведь просто не хочу, чтобы Серёжа переживал. А если он узнает, что это тот самый тип, что пытался напугать нас вчера, неизвестно, что будет…
— Не уходи, Серёж, — ещё раз сказала я.
— В магазин схожу. За сигаретами, — Сережа протянул руку.
Мысленно выдохнув, я достала из кошелька карту и протянула Серёже. Он также молча взял её и ушёл.
Я вернулась на кухню. Посмотрела на корзину, понимая, что должна от неё избавиться. И почему Серёже не отдала её выбросить?
Подойдя ближе, не смогла не провести пальцем по идеальным лепесткам одного из цветков. Сколько их здесь? Штук триста? Кошмар! Это же сколько денег на ерунду потрачено!
Вспомнив, кто их послал, испытала новый прилив раздражения. В помойку их и точка!
Поняв, что не смогу донести всю корзину сразу, принялась вытаскивать цветы. Может быть, засушить один? Ведь такие красивые…
— Прекрати! — вслух сказала самой себе, а потом увидела, как что-то выпало из корзины на пол, когда вытаскивала очередной пук роз.
Небольшая коробочка. Оглянувшись, не смогла побороть искушение и развернула её. Что это? Потянув за тонкое кружево, достала трусики-стринги, к которым была прикреплена маленькая записочка со словами: «Надень их завтра».
Вспомнив смеющееся бородатое лицо, вспыхнула и сжала трусы в кулаке и теперь уже решительнее укладывала розы.
Понадобилось всего-то восемь ходок к мусородпроводу, чтобы избавиться от цветов. Хотела отправить туда же и трусы, но потом передумала. Они мне еще пригодятся. Спрятав их в карман, я с чувством выполненного долга пошла к соседке забирать Ильюшку.
