— А я не обвиняю, я предполагаю. Записку, которую ты мне дала, мои люди внимательно изучили, но особого результата это не дало. Отпечатков пальцев много — твои, Виктории, мои, поэтому по базе нам пробить не удалось. А вот экспертизу вырезанных букв ребята провели — это газеты и журналы восьмидесятых годов.
— Господи, кому это понадобилось?! — устало прошептала Юлия, рукой проводя по лбу.
— Не переживай, хорошо? Я все выясню. Пока я не найду этого смертника, с тобой всегда будет охрана.
— Что? Нет, я не зарабатываю столько, чтобы иметь личную охрану.
— Иметь ее не надо, Юленька.
— Очень остроумно, Дмитрий Александрович.
— Так, ладно, шутки — шутками, а охрану я тебе обеспечу. Сейчас мне пора, имеются дела, а вечером заеду Зоеньку навестить, и тебя тоже, — произнес Дмитрий и, пройдя к двери, уже хотел выйти, когда услышал тихое «спасибо».
— За что? — уточнил он, встав в пол-оборота.
— За подарки для малышки.
— Прекрати, я хочу это делать — я делаю. Юля, Юля, что такое? — встревожился он, когда услышал, что Юля ахнула, подняв один из пакетов, пошатнулась и начала оседать на пол.
Жаров вовремя успел ее подхватить и, поняв, что девушка потеряла сознание, не медля, вышел из кабинета в коридор, а потом и вовсе на улицу. Широким шагом пересек расстояние от крыльца до машины, в которой Павел уже успел открыть заднюю дверь.
— К Тимуру в больницу, — быстро скомандовал он, усаживаясь на сиденье.
— Понял, — ответил помощник, и уже через несколько секунд машина тронулась с места.
— Ну, Юленька, ты что? Давай, приходи в себя, — начал шептать Дима и пару раз похлопал ладонью по бледным щекам.
Взяв между передними сиденьями бутылку с водой, приоткрыл ее и, смочив руку, принялся обтирать лицо девушки, та закашлялась и, с трудом найдя в себе силы, приоткрыла тяжелые веки.
— Что со мной? — тяжело дыша, хрипло поинтересовалась она.
— Ты в обморок упала. У тебя голова закружилась, да? Кивни. Не надо ничего говорить, просто кивни.
— Я… вот, — прошептала она и медленно подняла ладонь, сжатую в кулак.
А Дмитрий даже не заметил ничего в ее руках, когда спасал от падения, ведь он действительно испугался за Юлю и ее состояние.
Не спеша, он вытащил из хрупких пальцев смятый кусочек бумаги и, расправив его, увидел уже выученные наизусть слова: «Мама, мне нужно твое тепло. Чудо».
Быстро сунув клочок в карман, он снова посмотрел на притихшую девушку в его объятиях. Такая нежная и беззащитная, она была сжата в комочек и нуждалась в его помощи и заботе. И Дима собирался ей это дать, даже если сама Юля будет против.
Уже подъезжая к больнице, он увидел одинокую слезинку, скатившуюся по ее виску, и, тяжело вздохнув, крепче прижал к себе, прошептав:
— Все хорошо, только не плачь.
— Где мы?
- В больницу приехали, сейчас врач тебя осмотрит, не переживай, — заверил он и, стоило автомобилю остановиться, быстро толкнул двери и, заботливо держа в руках девушку, быстро направился в здание поликлиники.
— Дима, я осмотрел девушку, сделал кое-какие анализы, в целом она здорова, но очень уставшая. Юлия сказала, что она практически не спит, и сегодня еще не ела, так что, именно это — следствие обморока, — пояснил врач, стоило ему только выйти из палаты, где находилась Никольская.
— А волнения? — уточнил Дмитрий, ощущая тревогу за Юлю.
— Часто переживает?
— Работая в доме малютки, иначе нельзя.
— Тогда — тем более. Сейчас я ей уколол успокоительное, она проспит несколько часов, а потом нужны будут полный покой и хорошее питание, — снова проинформировал высокий смуглый мужчина в белом халате.
— Хорошее питание я обеспечу, а вот покой — тут я постараюсь сделать все, зависящее от меня.
— Нужно очень постараться, Дима, иначе ей грозит нервный срыв.
— Я понимаю, Тимур, но не могу отнять у нее любовь к детям, и не хочу, — Дмитрий понимал, что значат дети для Юли, и очень уважал ее чувства, ведь сам питал слабость к малышам.
— Сделай хотя бы так, чтобы она меньше переживала.
— Понял тебя. Я могу к ней пройти?
— Только тихо, пусть отдыхает.
— Спасибо тебе.
— Дима? — позвал Тимур, и Дмитрий бросил взгляд на мужчину, остановившись у входа в палату. — Кто она?
— Замдиректора дома малютки, — будничным тоном ответил Жаров, прекрасно понимая, в каком русле звучал вопрос.
— Ты знаешь, о чем я спросил, — подтвердил мысли Дмитрия Тимур, внимательно смотря в родные глаза.
— На этот вопрос у меня нет ответа, пока.
— Я надеюсь, ты понимаешь, что делаешь.
— Более чем.
— Хорошо, — ответил врач, все так же смотря в сторону родственника.
Дима кивнул двоюродному брату и, не медля, вошел в палату, где мирно спала девчонка. Сейчас она походила именно на девчонку — расслабленная, красивая, без привычной холодности на лице. Так она выглядела намного младше и притягательнее, и сейчас, впервые за четыре года, Дмитрий жалел, что женился без любви, ошибочно думая, что симпатия была любовью. Но теперь он собирался исправить эти ошибки, ведь иначе брак с Василисой не назовешь. Да и винить, кроме себя, некого — девушка хотела денег и статуса, Дмитрий же повелся на красивую обертку, не удосужившись рассмотреть, что скрывается внутри.
Присев около кровати, Жаров вздохнул, аккуратно коснулся маленькой ладошки и, приподняв, поцеловал тыльную сторону. Рука была теплой и нежной, очень красивой, ее хотелось всегда целовать и держать в крепкой руке, тем самым показывая свою защиту.
Юля была той, которая нуждалась в защите, а также в любви, ведь свою любовь она отдавала родным и деткам. А теперь Дмитрий хотел завоевать с ее стороны симпатию к себе, а если повезет, то и любовь.
Еще раз поцеловав женскую руку, он вышел из палаты в коридор, где его дожидался Павел.
— Сообщи Виктории, подруге, что Юля в больнице.
