Книга Дело на пол-Европы - Александр Шувалов

Сначала закончился асфальт, потом дорога. И началась собственно Россия. Та, что, судя по бодрым рапортам с мест, постоянно встает с колен. И один бог знает, когда поднимется.

Последние несколько километров мы прошли пешком. Поднялись на пригорок. Я остановился у покосившегося столба с проржавевшей насквозь табличкой, на которой с трудом можно было прочесть: «с. Петрыкино». Достал бинокль и принялся обозревать окрестности.

Когда-то здесь было село, где жили люди. Появлялись на свет, учились, трудились. Играли свадьбы, провожали в армию и в последний путь. Жили, в общем. А потом все это кому-то помешало. В результате остались только пустые избы, разрушенное, как после бомбежки, двухэтажное здание сельского клуба, церквушка с дырявым куполом без креста да ржавый трактор в засохшей луже как памятник демократии и прогрессу. И ни одной живой души. Почти.

– Вон он, – зоркая Марина заметила его раньше меня.

– Пошли, – я двинулся, не скрываясь, вперед. Марина с Витей – несколько в другом направлении.

Воспитанные люди перед тем, как войти во двор, деликатно стучат или пользуются звонком. Я такой возможности ввиду отсутствия калитки был лишен. Поэтому просто вошел.

Профессия каждого человека рано или поздно откладывает отпечаток на его внешность. Но не в этом случае. Вольготно расположившийся в кресле во дворе дома персонаж меньше всего походил на человека с семью классами образования и тремя ходками к хозяину. Если бы меня спросили, кто, по моему мнению, этот человек в махровом купальном халате поверх спортивного костюма, я бы с уверенностью предположил, что это может быть университетский профессор или известный писатель. А, может, актер больших и малых академических театров.

Роскошная седая шевелюра. Гладко выбритое классической лепки лицо. Умные, совершенно не выцветшие с возрастом, с легким прищуром глаза. Прямая спина, широкие, совершенно не обвисшие плечи. Напрасно Марина назвала его дедушкой.

Еще такого можно было представить чрезвычайным и полномочным послом, представителем старой дипломатической школы. И совершенно невозможно – кем-нибудь из депутатов отечественного парламента: певцом, танцором, спортсменом или капитаном бизнеса со снятыми судимостями за грехи молодости.

– Доброе утро, – проговорил я, приблизившись.

– Хотелось бы, – с ледяным спокойствием отозвался он.

И мраморный дог у его ног тоже был на удивление спокоен. Не лаял, даже не рычал. Просто зевнул разок, продемонстрировав зубы, которыми при желании можно было перекусить рельс.

– Спокойно, Фауст, – Самодуров положил ладонь псу на лоб. – Товарищ пришел не один, но хулиганить вроде не собирается. – Бросил на меня взгляд: – Я не ошибаюсь?

– Вы абсолютно правы, – заявил я. – Можно присесть?

– Конечно, – снял со спиртовки турку и наполнил чашку. – Кофе не желаете?

– С удовольствием.

– Тогда пусть кто-нибудь из ваших людей принесет из дома чашку.

– А тот, кто в доме, не сможет этого сделать? – невинно поинтересовался я.

– Один – один, – Самодуров обнажил в улыбке белые и ровные зубы. На первый взгляд – собственные.

Марина принесла чашку и отошла в сторонку. А он пересыпал порошок из кофемолки в бронзовую турку, долил воды из кувшина и поставил на огонь.

– Пришли по мою душу? – вполне светски спросил он. И я не услышал в его голосе ни малейшего намека на липкий страх или хотя бы волнение. С нервами у мужчины все явно было в полном порядке.

– Упаси господи, – я осторожно присел в жесткое пластиковое кресло рядом с псом. – Просто поговорить.

– Разыскиваете моего племянничка?

– Именно.

– И вы не из полиции.

– Точно.

– Если бы я знал, где он, то сдал бы с легким сердцем. – пояснил: – Паршивец кинул меня на деньги, так что обязательств перед ним у меня нет. Так что… – снял турку с огня и налил мне кофе.

– Грустно, – я отхлебнул из чашки. Достопочтенный господин Самодуров явно знал в этом толк. Получилось много лучше, чем у меня.