Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
— Ты же занимаешься прерафаэлитами, — Динка отличаласьпрофессиональной искусствоведческой памятью.
— Именно поэтому! Не читала новых исследований овлиянии Жана Белльгамба [11] и его последователей на “Братствопрерафаэлитов”? — тут же слепила горбатого я. Мне совсем не улыбалосьпосвящать в свои последние перипетии кого бы то ни было.
Заручившись согласием Динки, я приступила к изучению всехдоступных мне материалов.
Эрмитажная коллекция голландцев не была особенно обширной,иначе я просто утонула бы в потоке информации. И все равно, к ночи у меня ужекружилась голова от обилия имен или подобия имен — Мастер женских полуфигур,Мастер легенды о святой Марии
Магдалине, Брауншвейгский монограммист… Исследователям неоткажешь в логике — чего проще: собрать похожие по манере письма картины иобъединить их именем неизвестного автора. Интересно, как назовут художника,если авторство так и не будет установлено? Мастер видения святой Екатерины? ИлиМастер скорбного финала святого Себастьяна?.. Я перерыла шестнадцатый век иперешла к семнадцатому — но ничего хотя бы приблизительно похожего так и необнаружила. Я утешала себе тем, что анализ картины даст нам возможность хотя быприблизительно установить время ее написания. И тогда поле поиска максимальносузится.
В любом случае остается надеяться только на Лавруху.
Но вечером Лавруха так и не объявился. Я слонялась по дому,меланхолично пробовала читать, просмотрела пару дурацких детективных сериаловпо телевизору: сериальных убийц я угадывала с лету, капитан Марич вполне мог бызачислить меня на довольствие.
— Давай, звони, скотина! — заклинала я молчащийтелефон.
И Лавруха откликнулся.
Он позвонил в. половине второго и долго сопел в трубку.
— Ну? — спросила я.
— Ты сидишь? — хрипло пробубнил Лавруха.
— А что?
— Если стоишь, то сядь. Мы провели предварительнуюэкспертизу. Пятнадцатый век. Этой картине цены нет.
Ну конечно же, я знала, я чувствовала, я не моглаошибиться!…
— Бери тачку и приезжай. Немедленно. В реставрационныемастерские, к Ваньке. Тут тебя такое ждет…
— Не мог раньше позвонить.? — я сразу жевозненавидела Снегиря. — До мостов пятнадцать минут…
— Пулей из дому! Еще успеешь… Говорил же тебе, меняйсвой Васильевский остров на проспект Ветеранов! Или улицу инженера Графтио.
Не дослушав Лавруху, я бросила трубку, втиснулась в джинсы ивыскочила из дому.
* * *
Я уложилась в сроки и добралась до Бергмана за десять минут.Всего и нужно было, что перемахнуть мост лейтенанта Шмидта, проехать площадьТруда и повернуть на Декабристов. Снегирь ждал меня у дверей реставрационныхмастерских.
— Давай, колись! — крикнула я ему, едва отпустивмашину.
— Не сейчас. Все будет происходить в торжественнойобстановке. Сейчас сходим за шампанским, и я представлю вас друг другу.
— Кого?
— Тебя и картину.
Всю дорогу до ближайшего магазинчика “24 часа” и обратноСнегирь хранил молчание. Я видела, чего это ему стоило. Лицо Лаврухи ходилоходуном, щеки вздувались, а рот постоянно растягивался в улыбке. Я началабояться — как бы Лавруху не разнесло изнутри.
— Если ты не освободишься от тайны в ближайшие пятьминут, тебя хватит апоплексический удар, — припугнула я Снегиря.
— Уже хватил, — признался Лавруха. — Кактолько Ванька снял ее в инфракрасном излучении и мы сделали спектральныйанализ.
— Так быстро? — удивилась я.
— Они получили новое оборудование, американское…Компьютерная обработка данных. Ладно, все это неважно. Важно то, что ты умница,Кэт!
…Я знала Ваньку Бергмана много лет, но еще никогда не виделаего в таком возбужденном состоянии. Его изящная, построенная по всем правиламзолотого сечения лысина то и дело покрывалась испариной, а по вискам струилсяпот. Ванька сидел на стремянке возле стены, заставленной стеллажами соспециальной литературой, и рылся в каком-то журнале.
А на отдельном мольберте у окна, под огромным увеличительнымстеклом, стояла картина.
— А вот и мы, — сказал Снегирь и выстрелил впотолок пробкой от шампанского.
— Я нашел, — Бергман обвел нас невидящимвзглядом. — Кое-что о нем. Последняя статья в “Вестнике БританскойАкадемии”.
— О ком? — я уставилась на Бергмана.
— Об авторе, — ответил за Ваньку Снегирь.
— Вы установили авторство?
— С очень большой долей вероятности. Девяносто девять идевять десятых процента. Сама все увидишь.
Снегирь проворно разлил шампанское по глиняным кружкам.
— Похожа на модель? — спросил он у Бергмана.
— Кто? — Бергман близоруко сощурился.
— Да Катька же! Удивительное сходство…. Ну, друзья мои,за лучший день в нашей жизни.
Снегирь подошел к мольберту и чокнулся с увеличительнымстеклом. Затем принялся раскладывать снимки на полу.
— Итак, — голос Снегиря был таким торжественным,что я невольно вздрогнула. — Рубеж веков, что-то около 1498 — 1499 года.
— Пятнадцатый век, — прошептала я.
— Пятнадцатый век, Нидерланды. Полный текст надписи подизображением, — Снегирь ткнул в одну из фотографий:
— “Tota pulchra es, amica mea, et macula non est inte”.
— “Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет натебе”, — гулким, полуобморочным эхом отозвался Бергман.
— Именно. Надпись иногда сопутствует Деве Марии, випостаси так называемой “Жены Апокалипсиса”. Так же, как и луна, двенадцатьзвезд, белая мантия и голубой плащ.
Нет, ничто больше не может удержать меня. Я подошла ккартине и благоговейно коснулась ее края, с трудом подавляя желание упасть наколени. Я бы и упала, если бы Снегирь не поддержал меня. Его прерывистоедыхание обдало жаром мой несчастный, промокший от волнения затылок.
— Обрати внимание на застежку мантии, Кэт.
— А что?
Снегирь подхватил меня под руку и поволок к компьютеру,быстро пробежался по кнопкам.
— Мы сканировали детали. Сейчас ты поймешь…
Снегирь дал максимальное увеличение, и на экране мониторазависла застежка. Что-то отдаленно напоминающее ракушку.
— Ну?! — Снегирь торжествовал. — Знаешь, чтоэто?
— Похоже на ракушку.
— Да, сразу видно, что ты не специалист по моллюскам.Это устрица.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 109
