Он глубоко вдохнул и начал:
— В общем, Глейп-ниэр — это то, что короли Маг Мэлла носят вместо короны. Но только корона — в общем-то, бесполезный кусок металла, а Глейп-ниэр — артефакт чудовищной силы. Выглядит она довольно-таки невзрачно, я бы сказал, непритязательно. Тоненькая серебряная цепочка без замка. Футов пять-шесть в длину — длинная такая, опоясываться можно. Шелковистая на ощупь, легкая как воздух, текучая как вода. Ничем прочим, казалось бы, не примечательная. Тусклая, почти без блеска. Откуда она взялась — сдается мне, никто не знает. До того, как она попала в руки к моим далеким предкам, ею вроде бы владели древние короли фоморов. Знаешь, кто такие фоморы?
Девушка быстро кивнула:
— Демоны моря.
— Можно и так сказать. Те времена успели обрасти легендами: кто-то считает их Золотым Веком Маг Мэлла, кто-то говорит, что не было времени мрачнее и кровавее. Когда последний король фоморов умер — а было это, как ты понимаешь, очень давно — разразился страшный Мор, и тысячи фейри полегло без видимых на то причин. А потом Глейп-ниэр оказалась в руках сидов из рода Дэ Данаан. Моего рода.
— Вот так прямо сама собой и «оказалась»? — сложила губы в скептическую усмешку учительница истории.
— Слушай, я не знаю. Я твою профильную дисциплину тут у себя через пень-колоду учил, так что выжимаю для тебя все, что только могу. Так что не жалуйся на страдательный залог и все такое прочее. Так вот, суть в том, что именно Глейп-ниэр дарует власть королям Маг Мэлла. Причем не символически, а буквально. Тот, кто ее носит, способен повелевать разумом и чувствами окружающих. Все, что ему нужно сделать — это коснуться цепочки пальцами, а затем выбрать цель и воздействие.
— Какое воздействие? — осторожно уточнила подменыш.
— Любое, пупсик, — хищно оскалился Киэнн, внезапно войдя во вкус. — Ну как, больше физическое, конечно. Вдруг одним махом привить хорошие манеры или научить китайской грамоте вряд ли получится. Но в целом — ассортимент ограничен только природными наклонностями и талантами владельца. Ну и его воображением. Можно и банально головой об стенку, как меня. Можно и что-то позатейливей организовать, вроде внутреннего кровотечения, непроизвольного мочеиспускания или, там, внезапного самовозгорания. Можно переломать кости или заставить лизать раскаленное железо. Можно выгнать порядочную девушку из дому посреди ночи, в туфлях на босу ногу, так, чтобы она шесть часов толкалась на перроне, поджидая некого кобельеро с замашками аристократа…
Подменыш вспыхнула, гневно сверкнула глазами, снова прикусила губу и отвела сердитый, но, вместе с тем, все еще виноватый взгляд. Киэнн цокнул языком:
— У тебя не было ни единого шанса, подменыш, поверь. Эта штука ломает волю только так, любо-дорого смотреть. Не знаю, можно ли ее использовать во благо — не пробовал, честно. Но прежде всего Глейп-ниэр настроена на боль. Боль и подчинение. В народе ее еще кличут Серебряной Плетью. — Он поморщился, вспоминая совсем недавнее свидание с яростным жалом Глейп-ниэр. — И не даром.
— И что, — подменыш опять зло прищурилась, точно качели, на которых они болтались уже битый час, снова мотануло в сторону столба с оголенной проводкой и знаком «не влезай, убьет», — она была у тебя, ты вертел всех, как хотел, а потом просрал свое счастье? Пропил, в карты проиграл, вороватые хоббитцы стянули?
Дело подходило к самому сложному и неприятному, но Киэнн решил не тянуть волынку. Разбежался, так уж прыгай, не позорься.
— Ну, тогда бы, наверное охотились не за мной, правда? — натужно улыбнулся он. И, прежде чем она начала возражать, быстро продолжил: — Аинэке получила Глейп-ниэр по праву наследования. Так заведено. По давнему и непреложному закону правитель передает Серебряную Плеть наследнику, а сам кладет голову на плаху. Потому что за такую неограниченную власть, какую дает Глейп-ниэр, нужно платить. Дорого платить. Жизнью.
На этот раз его собеседница определенно растерялась:
— Подожди… — кажется, у нее в запасе были какие-то теории, может быть, даже аналогии из этого их фольклора, или чего там еще. — Король должен отречься, когда… Когда что? Совершает оплошность? Какой-то проступок? Или когда истекает его время? По прошествии…
Киэнн мотнул головой:
— Когда его наследник сочтет нужным. И все.
«Врешь! — кричали ее глаза. — Ну, врешь же! Не может быть, чтобы причина только в этом! Скажи, что снова врешь!» Да я бы с удовольствием соврал что-нибудь более эффектное, детка. И если ты меня сейчас спросишь, почему — я все-таки совру. Еще не решил что, но за мной дело не встанет.
— То есть, это просто дань традиции? — с робкой надеждой спросила она, должно быть, все же решив принять сказанное на веру. — Или снова магия?
— Магия, — подтвердил Киэнн.
— И ты отказался умирать, да? Не захотел принести себя в жертву? Чего бы это не стоило?
Киэнн с готовностью кивнул, в очередной раз подивившись и даже немного испугавшись ее проницательности:
— Да. И теперь Аинэке просто собирается взыскать по счетам.
— А я? — резко вскинула голову подменыш. — Я-то что не так сделала? Какой абсурдный закон требует моей смерти?
— Никакой, — виновато поморщился Киэнн. — Думаю, тебя хотят убрать просто для того, чтобы ты не разболтала на весь свет, что видела «мертвого короля» живым. А то ведь неловко как-то выходит, смеяться будут. Над правящей-то королевой.
Она нервно засопела:
— А проще никак нельзя было? Память стереть, например?
— Много возни, много риска, — снова демонстративно зевнул Киэнн. — А так: нет человека — нет проблемы. Ну, или подменыша.
— И ты бы сделал то же самое? — медленно проговорила девушка, сверля его злым, пытливым взглядом.
Киэнн молча кивнул. И, в сущности, это было чистой правдой.
Подменыш брезгливо скривила губы и отвернулась:
— И из-за кого я страдаю? Трус, подлец, эгоист…
— Еще лжец, — услужливо дополнил ее Киэнн. — Ты самое главное забыла.
— Спасибо, что напомнил! — Она резко встала и растворилась в темноте.
Ну что, получил? В смоле вымазали, в перьях вываляли. Доволен? Ах да, тебе же не привыкать, верно? — Так точно, сэр! Киэнн, с тщетно скрываемым сожалением, созерцал пустоту, что осталась на месте его недавней собеседницы. Она хорошая девушка. Ну, уж точно не такая дрянь, как ты. Она должна знать, что это… не ее вина. А у тебя шкура толстая, стерпишь. Он вновь улегся на спину и уставился в потолок. Мда, приехали… Эй, будьте так любезны, выключите перфоратор в моем мозгу! Я не знаю, как все это исправить. Скорее всего, никак. И с этим нужно просто смириться…
Тихо хрустнули льдинки и носок босой ноги небрежно, но все же довольно мягко, пнул его в плечо. Киэнн скрипнул зубами — плечо все еще болело, но не настолько, чтобы скулить от легкого тычка.
