Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
– Наглый он, наглый, – сказал Васька, стоило только Дивиславу выйти из дому.
Наглый, конечно. Ночевать он, видите ли, останется. Может, тогда еще и постельку мягко постелить да рядышком с собой уложить, чтобы кошмары не мучили? Однако, заметив выражение моего лица, Кощеевич только рассмеялся:
– Ай-ай-ай, Калинушка, какие мысли в голову тебе закрадываются! По глазам же вижу, что какое-то непотребство подумала. Нехорошо-о-о-о. А останусь я все равно – слишком далеко идти назад, а потом снова к тебе возвращаться. Только вот спать я не собираюсь, дел много…
Василий все это тоже слышал. Потому сразу принял стойку боевого филина, готового проломить гостю дорогому череп. Не со зла, но для профилактики. Васька, он у меня вообще не злой. Но беспорядок страшно не любит. Особенно если его организовывает не сам Васька, а кто-то другой.
– Наглый, – задумчиво подтвердила я, накидывая шаль на плечи. Тоненькую такую, красивую. Лель, кстати, подарил в прошлом году.
Тяжко вздохнула, понимая, что пока не представляю, как разыскивать друга, и посмотрела в сторону приоткрытой двери. Дивислав предупредил:
– Ворожить буду. Песню полуночи и ветра наиграю. Что из этого получится – пока не знаю. Захочешь посмотреть – выгляни. Но близко ко мне не подходи, ибо мало ли что может случиться.
И так же любопытство грызло. Прям как в детстве, когда мать строго-настрого велела отвернуться и не смотреть, потому что плетение некоторых чудесницких чар в слишком юном возрасте могло навредить.
Я была девочкой послушной, хоть и шебутной. Но когда со мной говорили серьезно, то слушалась беспрекословно и даже не думала перечить.
Васька взмахнул крыльями – кажется, хотел взлететь, но передумал. Лень в его случае была так же неистребима, как и постоянное желание есть. При этом нужно заметить, что совместно эти вещи, по идее, должны были его привести к полноте, однако… ничего подобного. В размерах хранитель даже не думал увеличиваться.
– Не полечу, – глубокомысленно изрек он. – Тоже у тебя останусь.
– Боишься замерзнуть? – подколола я, все никак не в состоянии заставить себя не смотреть на дверь.
Хватит уже прислушиваться, Калина. Все равно, кроме шума ветра да звуков, издаваемых ночными животными, ничего не слышно. Может, Дивислав и не будет творить никакой ворожбы, а так… пыль в глаза пустил?
Сердце вдруг застучало как бешеное, а кровь прилила к щекам. Э, нет. Не так. Чувствую, что не лгал мне. Чувствую, и все тут. Значит, надо просто подождать. Возможно, готовится долго или… просто не выходит что-то.
– Конечно, – покивал Василий. – А то потом тебе парить меня придется, вареньем кормить, спинку растирать, одеялком укутывать. Оно тебе надо?
– Ну вот не надо! – возмутилась я. – Совы таким образом не лечатся!
– Лечатся! – невозмутимо опроверг мое утверждение Васька. – Просто мы еще до такой методики не дошли…
– Ишь, какой умный, – буркнула я и замерла.
С улицы донеслась мелодия. Тихая и мягкая, звенящая, словно кто взял звездный свет, заморозил его, вырезал свирель, а потом заиграл на ней. Звонко, чисто, ясно и холодно. И точно уж кожа мурашками покрывается не от ночи прохладной. От каждого звука внутри что-то будто сворачивается и замирает. А мелодия звенит и разлетается, чарует нездешним напевом.
Мы переглянулись с Васькой. Ладно, чем змей не шутит. Все равно стоять столбом у меня не получится. Да и хранитель отговаривать не кинулся. Только смотрит желтыми глазищами, как истукан возле храма. Древний и деревянный, вырезанный неведомо чьими руками.
Мелодия становилась громче, а голова вдруг пошла кругом. Неожиданно стало ясно, что слышу чей-то голос: такой сладкий, такой красивый. Но в то же время почуяла, что под всей этой сладостью таится угроза.
Сделав глубокий вдох, я сжала кулаки и шагнула к выходу. Осторожно посмотрела на улицу через проем.
Дивислав сидел на крыльце и наигрывал на дудочке мелодию. Вокруг разлилась непроницаемая тьма, словно сошла с ночного неба и потянулась тонкими бесформенными руками к Дивиславу. Окружила его кольцом, затрепетала возле ног, словно покорная служанка, готовая выполнять приказы любимого господина.
А он сам… Кажется, что человеческий облик медленно тает, звездная дымка окутывает с ног до головы. И продолжает играть. Так играет, что сердце ноет и плачет, стремясь к нему.
Я тряхнула головой, пытаясь оттолкнуть наваждение, только куда там.
– Иди ко мне, Калина, – вдруг донесся его голос.
Я вздрогнула, от головы до ног пронеслась горячая волна.
«Как же так, – только и успела подумать, – ведь по-прежнему музыка звучит. Как сказать-то смог?»
Но сама, не понимая, что происходит, уже шагнула к нему.
Даже не обернулся. В голове запоздало промелькнула мысль, что просил же не подходить, а теперь сам зовет. Впрочем, какая разница… напев такой, что на месте не устоишь. И кто из нас первым нарушил установленное правило – уже не разобраться.
Я оказалась рядом с Дивиславом. Костяная дудочка парила в воздухе. Звуки, казалось, превращались в серебристо-звездное мерцание, легкой пыльцой оседающей на наши руки и лица. От волос Дивислава исходил запах полыни и меда. Губы почему-то пересохли, а дышать удавалось с трудом. Что же это такое? Просто ворожба Кощеева или же тут замешано другое? Почему не хочется думать о деле, о Счасте-змее, о пропавшем Леле, о невезучем Горыныче, а… Только глядеть на Дивислава, желать провести кончиками пальцев по его щеке, спуститься по скуле, коснуться губ…
Он улыбнулся, и чары немного схлынули.
– Не бойся, Калинушка, не обижу тебя, – шепнул он еле слышно.
А потом протянул руку, обвил меня за талию и привлек к себе. И тут же будто огнем вспыхнула кровь, пронеслась по всему телу, грозя превратить меня в живой костер.
– Смотри, – прошептал Дивислав, прижимая к себе крепче. – Смотри и запоминай. Вдруг чего я не охвачу, так ты увидишь.
И коснулся век то ли гибкими красивыми пальцами, то ли музыкой колдовской, но исчезла ночь, обнимавшая все кругом, пропал мой дом, и не стало ни деревьев рядом, ни гор далеко.
Зато послышался веселый смех. Веселый и беззаботный, молодецкий такой смех. И вдруг появилось солнце, ударило по глазам так, что пришлось зажмуриться.
– Это сейчас их не видать, – заговорил грубоватый низкий голос. – Кто ж за звездами ночью-то наблюдает?
И рассмеялся тепло и добродушно.
«Если бы у меня был старший брат, то он мог бы так смеяться», – почему-то подумалось мне.
– А тебе бы все звезды, – кто-то ответил женским голосом, шипящим и бархатистым. – Лишь бы не заниматься домом, все на меня свалил.
Я вздрогнула. Такой же голос доносился из блюдца, показывавшего Счасту-змею.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
