Наконец, смахнув с себя оцепенение и прогнав спазм в горле, проговорила:
– Да хоть сам Папа Римский, катись к черту, ублюдок!
Он лишь ухмыльнулся от услышанных слов и встал передо мной.
– А теперь послушай сюда, тварь! Раз ты до сих пор не догадалась, то я представлюсь, – схватил меня за затылок, и причиняя боль потянул вниз за волосы, отчего мой подбородок задрался высоко вверх, почти касаясь его лица.
– Я твой будущий муж Ратмир Кемалов и тот человек, который с этой минуты будет превращать твою жизнь в ад! – сквозь зубы процедил он.
– Отпусти меня, скотина! – закричала я, пытаясь освободиться. Стала бить его руками по плечам, пыталась дотянуться до его лица, чтобы разукрасить ему физиономию, но он будто не замечал и продолжал буравить своим взглядом.
– Отпустить? Даже не надейся! Ты сдохнешь рядом со мной. У моих ног, вымаливая прощение за то, что сбежала четыре года назад и тем самым опозорила мою семью.
От услышанных его слов мне стало нечем дышать. Перед глазами поплыло, ноги перестали слушаться, и я медленно стала оседать на пол.
– Хорошая актриса! – оскалился он, откидывая меня в рядом стоящее кресло.
– Но меня этим не проймешь, видел номера и получше, – отходя в сторону, и тем самым давая мне сделать глоток воздуха.
Находясь в плену его магнетического взгляда, ужаснулась, насколько серьезной была сложившаяся ситуация.
Слезы потекли ручейками по моим щекам, застилая взгляд.
Губы и подбородок тряслись от сдерживаемых рыданий.
Это страшная сказка или паршивая мелодрама? Как такое могло произойти?
Я столько лет скрывалась от него, и все напрасно. Может это шутка или какая-то жуткая насмешка? Нет! Это реальность, от которой не уйти. И мой инквизитор жаждет расправы.
Мне нельзя сдаваться, нужно бороться до последнего вздоха. Нужно бежать! Быстро! Далеко!
И мой мучитель, будто читая мои мысли произнес:
– Не вздумай снова бежать, иначе я выпущу кишки твоей горячо-любимой бабушке, – прикуривая сигарету.
От услышанного поморщилась, будто от удара.
Я могла бы бороться за свою жизнь, во чтобы мне это не стоило, но то, что это могло отразиться на близком для меня человеке, меня остановило. Плевать, что будет со мной, лишь бы не трогал бабушку.
Оправившись, встала, вытирая слезы.
– Что ты от меня хочешь? – осипшим голосом спросила я.
– Можешь уже готовиться принять свою участь, а сейчас выметайся. Проваливай, я сказал! – крикнул он, поворачиваясь ко мне спиной.
Покинув компанию, страх, паника и отчаяние слились во мне воедино. Я бежала по улице, не разбирая дороги. Слезы горячим потоком текли из глаз, и лишь его слова громко раздавались в моем мозгу: “Ты будешь молить меня о смерти!”.
Нужно как можно быстрее рассказать обо всем бабушке и подготовиться к предстоящим событиям. Возможно, бабуля сможет что-нибудь придумать или дать дельный совет. Одно знала точно, что не стану подвергать опасности жизнь родного человека, и если нужно, то сделаю все, что скажет этот мерзавец. В голове вертелся вопрос, как ему удалось узнать меня?
Как же ему это удалось? Почему у меня при знакомстве с ним не закралась мысль, о том, что он потенциально опасен? Как я могла так облажаться? Ведь я всегда старалась быть очень аккуратной при знакомствах с новыми людьми.
Теперь было все не важно. Не имело смысла. Пугала неизвестность. Какие действия теперь последуют от моего душегуба?
Вбежал в дом, в нос ударил резкий запах успокоительного. Предчувствую очень нехорошее, двинулась в сторону кухни, откуда были слышны голоса.
Войдя в небольшое помещение, где мы так часто беззаботно проводили время, увидела перед собой человека, которого я боялась больше всего на свете.
Колени задрожали, и тело снова начала бить мелкая дрожь. Ноги подкосились, и я по стенке стала оседать на пол, отрешенным взглядом смотря в одну точку.
Я снова стала вещью! И как бы я не сопротивлялась, ничего не изменится. Теперь лишь разница в том, что у меня будет новый хозяин.
Глава 6.
Как я молилась чтобы меня не нашли, как тщательно пряталась, но все напрасно.
Передо мной стоял отец, собственной персоной. Заметно постаревший. В уголках глаз пролегли паутинки морщин, а волосы посеребрила седина.
Черты лица заметно заострились и казались еще больше устрашающими.
Посмотрев мне в глаза пронзительным взглядом, изрек:
– Ну, здравствуй, проклятье нашей семьи!
– Отец.. я.., – пыталась сказать хоть что-то в свою защиту, но меня оборвали на полуслове.
– Заткнись дрянь. Будешь говорить, когда тебе позволят, – прорычал он.
– Это так ты меня отблагодарила, за все, что я для тебя сделал? Ты хоть понимаешь, на какие унижения обрекла нашу семью, своим побегом? – делая шаг на встречу ко мне и нависая, как темная мрачная туча.
Я сидела на полу, не в силах подняться и смотрела на него снизу-вверх, опасаясь, его гнева.
Наклонившись, занес надо мной свою руку и врезал мне по лицу наотмашь. От оглушающего удара у меня потемнело перед глазами. Болезненно исказилась, поднося ладонь к щеке. Отойдя от шока, всхлипнула, вжимаясь в стену, ожидая следующих действий.
– Михаииил! – закричала бабушка, сидящая на стуле у стены. – Не надо! Она же еще ребенок! – прорыдала она, вскакивая, в попытке помочь мне.
Двое незнакомых мужчин, схватив ее за руки, удержали, не давая сдвинуться с места.
– И ты закрой свой рот, Ева! С тобой я еще разберусь, и ты очень пожалеешь, что посмела меня обвести вокруг пальца, – оборачиваясь к ней, в гневе прокричал он.
– Вас обоих ждет серьезное наказание, и молитесь богу, чтобы вас оставили в живых, – сурово проговорил он, делая шаг к бабушке, давя своей властной аурой, что ей попросту пришлось опустить глаза.
– Отец, пожалуйста, не трогай бабушку, это я во всем виновата, она ни при чем.
Мужчина хищно прищурился, чуть склонив седую голову набок, разглядывая меня как какое-то надоедливое насекомое.
От его взгляда почувствовала себя настолько ничтожной и чужеродной, что хотелось умереть.
– Кто виноват, а кто нет, разбираться не буду. Это будет решать суд. Сейчас ты поедешь со мной и будешь делать все, что тебе прикажут. Понятно? – последнее слово прокричал резче, заставляя меня дернуться, словно от удара плетью.
В ответ я кивнула, словно безвольная кукла, мечтая лишь, чтобы этот абсурд прекратился.
– Запомни! Когда я говорю – ты слушаешь! Тебе никто не давал права голоса.
