Может быть…
Может быть, он был прав.
Может быть, она не была готова к тому, что произошло. Не стоило давить. Потому что, хотя физически ее все устраивало, эмоционально ее штормило. Возможно, в этом и есть проблема. Когда он продолжал говорить и говорить, что она чего‑то не выдержит, Фейв думала только о сексуальных утехах. Движениях, навыках, знаниях о том, как вообще все это происходит между мужчиной и женщиной. И выдержать это было просто. Достаточно следовать за ним, за его руками, его ртом… позволять ему вести ее за собой. Но то, что было после… Фейв нахмурилась. Только сейчас она осознала, куда направляется. И она знала, что у нее есть выбор. Можно повернуть назад или продолжать движение. Впрочем, знала она и то, что наличие выбора - это иллюзия. Слишком поздно, она не может развернуться. Возможно, сейчас она бы приняла другое решение в той же ситуации. И возможно, стоило теперь ждать от нее большей предусмотрительности. Но сослагательное наклонение ничего не решает, поэтому остается только идти вперед. С этими мыслями она решительно повернула на дорожку к дому Леви и больше уже не оглядывалась.
Стук в дверь не слишком обрадовал Леви - наверняка опять кто‑то хочет за него помолиться, предложить скаутское печенье или пригласить на распродажу. Ему все это не нужно, но по другим поводам прийти к нему было некому. С мрачным видом он распахнул дверь и замер.
- На свидетеля Иеговы ты не похожа.
Фейв прочистила горло:
- Да вроде нет. Я баптистка, но…
- Это не имеет значения.
Она поджала губы.
- Ну… Ну, для этого разговора, скорее всего, нет.
- Что ты здесь делаешь?
- Я думала, что заслужила шанс на разговор, когда я одета и не зажата в углу пикапа.
Ему казалось, он уже осознал всю полноту своей мерзости, но нет - она показала ее под новым углом.
- Ну давай.
- О. Я не думала… Может, пригласишь меня внутрь?
- Я должен?
- Это было бы вежливо.
- Ну, придется тебе меня извинить. За последние веселые пять лет я подзабыл, что такое вежливость.
- Что за чушь. - Она проскользнула мимо него и зашла в дом. - Я уже поняла, что ты все списываешь на этот опыт. Но меня этим не купишь.
- Прошу прощения? Приятно знать, что для тебя пять лет в тюрьме - это чушь.
- Если ты знаешь о том, что твое поведение не слишком хорошее, то можешь хотя бы попробовать вести себя немного иначе.
Он фыркнул.
- Какие же странные у тебя выводы.
- Ну так помоги сделать их не такими странными. Чем рассуждать, что я не знаю, чего хочу, помоги узнать. У нас был секс, этого не изменить - и я не хочу.
- Фейв…
- Я не понимаю, почему… мы не можем продолжать заниматься сексом. Я продумываю дизайн твоего дома. Почему бы не сопровождать сотрудничество плотскими утехами. Это… - Она рассмеялась и покачала головой. - Ты знаешь, Исайя решил сделать предложение своей нынешней жене со словами, что это логично. Имеет смысл. А я злилась, потому что еще менее романтичную вещь сказать было невозможно.
- Не уверен, что успеваю за твоей мыслью.
- Они не встречались, она просто была его ассистентом. Исайя искал жену, и поскольку ассистентом она была хорошим, то посчитал, что и в качестве жены Поппи ему подойдет.
- И это сработало?
- Ну, не сразу. Да и меня злило, что что‑то столь личное он сделал рациональным. Это казалось нечестным. Но сейчас я начинаю понимать. Мы с тобой, конечно, не о браке говорим, но о… сделке. После прошлой ночи нам может быть сложно находиться рядом, как будто ничего не случилось.
- Мне - нет. - Он поспешно отодвинулся. - Ну, если только немного.
- А мне - да.
И снова она сделала шаг ему навстречу. Как ребенок, продолжающий трогать горячую сковородку. Этой метафоры должно было быть достаточно, чтобы он отступил на шаг, но нет.
«Слишком поздно».
Ему уже был нанесен непоправимый вред при рождении, в конце концов, в его крови - гены отца, и они могут быть достаточно сильны. А тюрьма только усугубила это.
- Только до окончания проекта. После него - все.
Эта невинность в ее лице… любого другого человека она бы заставила передумать, но не Леви. И никем другим, кроме как собой, он быть не собирался.
- Я должна быть на работе. Мне нужно вернуться.
Он потянулся к двери и плотно захлопнул ее.
- Нет. Милая, ты пришла в логово льва. И не уйдешь, пока я не буду к этому готов.
- Но работа. - Он с трудом слышал ее голос.
- Но это. - Он взял ее за руку и приложил ладонь к джинсам, к тому месту, где возбуждение пульсировало сильнее всего.
- О. - Она плотнее прижала ладонь.
- Если хочешь это делать, то мы будем делать по‑моему. В первый раз я не знал, что ты девственница, но теперь это не так. И я не собираюсь относиться к тебе как‑то иначе только потому, что ты не искушена в этом деле, ты поняла?
Вряд ли Фейв знала, на что соглашается, но все равно кивнула. Будь он другим человеком, он бы мог затормозить на этом. Но он был собой и тормозить не собирался.
- Я люблю контроль, и у меня не хватает терпения для прелюдий. Ты поняла?
Судя по наивному выражению распахнутых глаз, она ничего не понимала.
- Это означает, что, если ты хочешь чего‑то, ты это делаешь. Если хочешь, чтобы что‑то сделал я, ты просишь меня об этом. Не прячь от меня свое тело, я не буду прятать от тебя свое. Я хочу видеть тебя. Хочу трогать тебя. Нет пределов тому, что я буду делать. Верно и обратное. Ты можешь делать со мной все, что захочешь.
- Но ведь ты держишь все под контролем. - Это казалось невозможным, но ее голос стал еще тише.
- И это мои правила. Если думаешь, что что‑то будет хорошо, - давай. Для тебя, для меня. - Он посмотрел ей прямо в глаза. - Секс иногда превращается в обязанность. Если ты с кем‑то долгое время и между вами больше нет искры - а это не происходит случайно, вы должны перестать друг о друге заботиться, - тогда он становится небрежным. Без огонька. Чем‑то, что ты просто делаешь, как съедаешь ужин. И нет, я не против рутинного секса, в нем тоже есть своя прелесть. Но у меня секса не было пять лет, и для меня это уже совсем не рутина. А значит, я хочу дикости. Грязи. Потому что этим секс тоже может быть. Он может быть яростным и напряженным. Может быть медленным и мягким. Упоительным. Секс может заставить тебя делать, думать и говорить то, что в другом состоянии показалось бы тебе… спорным. Но когда ты на взводе, хорошей идеей может стать и то, что обычно отметается. И в это пространство я и хочу отправиться с тобой. Это означает никаких мыслей, только чувства.
