Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
– Это сказал Ингмар Бергман, так что у меня, по крайней мере, есть сторонники.
Чарли достала компьютер и поставила телефон на зарядку.
– Ты не проголодалась? – спросил Андерс.
Чарли покачала головой. Голода она не чувствовала. Улоф дал им все протоколы допросов, и она лучше почитает их, чем пойдет обедать.
Перелистывая отчеты, она прочла про бывшего бойфренда, любовный треугольник и слухи по поводу любовных похождений. Ей вспомнились слова Маргареты о том, что никто из местных не мог желать Аннабель зла.
Похоже, пора пересмотреть это утверждение.
Аднан вошел в кабинет и спросил, как у них дела.
– Я хотела бы поговорить с родителями, – сказала она. – Желательно прямо сегодня.
– Тогда поезжайте туда, – ответил Аднан и протянул ей бумажку с адресом. – Номер дома не очень хорошо виден, но это белый коттедж с зеленой дверью.
Чарли позволила Андерсу сеть за руль. Они снова миновали центр Гюльспонга. Рядом с киоском собралась компания парней на мопедах.
– Вы тоже здесь болтались? – спросил Андерс.
– Иногда, – ответила Чарли. Она разглядывала курящую светловолосую девушку лет четырнадцати. Рядом стояла столь же юная девушка с такой же прической, а вокруг – компания парней на мопедах. Ей вспомнились все те вечера, которые они с Сюзанной проводили тут. Как иногда выходили на шоссе и мечтали о том, что уедут отсюда автостопом. Но истории про мужчин на белых машинах, которые увозили девушек, убивали их и расчленяли на кусочки, заставляли их с Сюзанной крепче засовывать руки в карманы.
«Но настанет день, и очень скоро, – сказала Сюзанна однажды вечером, когда они выпили слишком много пива, – настанет день, когда я рискну. И уеду на первой же машине, которая остановится».
«А если никто не остановится?»
«Так ведь есть дальнобойщики».
«А если и дальнобойщики не остановятся?»
«Я и не имела в виду, что они будут останавливаться».
– Никогда не понимал, – проговорил Андерс, – чем молодежь занимается в таких вот местах. Тут же ничего нет.
Чарли вспомнила летние деньки в Гюльспонге – как загорали у водопада, болтались на вечеринках.
– Здесь всего гораздо больше, – ответила она. – Куда больше, чем ты видишь.
В тот день
Никогда больше. Аннабель дала себе слово никогда больше не звонить ему. Однако сейчас она стояла позади физкультурного зала, курила и свободной рукой набирала его трижды проклятый номер. Он ответил после первого же сигнала.
– Белла, – прошептал он. – Я не могу говорить. Можно, я перезвоню тебе позже?
– Да какая разница? – воскликнула она. – Ты так убедительно все сформулировал в своем сообщении.
– Я позвоню тебе позже.
– Не звони, – она с трудом сдерживала слезы. – Все, что ты мне говорил… все это было только…
– Нет, – ответил он. – Не только, но ты должна подумать о моем положении. Ведь ты с самого начала знала, что…
– Заткнись, – прошипела она, и слезы полились градом. – Пошел к черту! Проклятый трус!
И сразу сбросила его, прежде чем он начал произносить свои лживые отговорки. Дрожащими руками закурила еще одну сигарету и подумала о той ошибке, которую допустила несколько недель назад. Возможно, именно это заставило его осознать, чего ему может стоить их роман. Он упомянул, что жена уехала, и Аннабель восприняла это как приглашение. Она не помнила, чтобы он говорил что-то про детей. Знай она, что они дома, конечно, ни за что не отправилась бы туда, чтобы сделать ему сюрприз.
Урок шведского уже начался, но как, черт подери, она может сосредоточиться на анализе текстов, когда вся ее жизнь рушится?
В мобильнике звякнуло.
Где ты?
Пошла прогуляться, все хреново, – ответила она.
Но тебя не отпустят сегодня на вечеринку, если твоя мамаша прознает, что ты прогуляла.
На вечеринку меня все равно не отпустят.
Тебя не пустят даже ко мне. Приходи скорее!!!
ОК.
Аннабель затушила сигарету и вошла в здание школы. В коридоре второго этажа она столкнулась с Вильямом Старком. Она кивнула ему, и он кивнул в ответ. Так странно, что два человека, которые только что были так близки, могут стать чужаками. На мгновение у нее возникла мысль обернуться и крикнуть ему: она передумала, поняла, что сама все себе испортила, он нужен ей, она по-прежнему любит его. Однако она этого не сделала. Во-первых, это еще осложнило бы дело, во-вторых, она уже и сама в это не верила.
13
«Смотреть вперед», – сказала себе Чарли, когда они оставили позади центр Гюльспонга. Не смотреть в сторону церкви, не смотреть в сторону того съезда. Просто смотреть перед собой.
Машину трясло на неровном асфальте.
– Что за дурацкая дорога? – возмутился Андерс.
– Самая обычная дорога.
– Здесь надо поменять асфальт. Тут ехать хуже, чем по проселочной.
– Похоже, ты так и не понял, – вздохнула Чарли.
– Чего я не понял?
– Что Гюльспонг – один из самых бедных муниципалитетов Швеции.
Андерс ответил, что, само собой, он это понял, но просто ведь… ну, все повреждения машин на этих ухабах обходятся дороже, чем взять и положить новый асфальт.
– Машины-то принадлежат не муниципалитету, – ответила Чарли.
Вдалеке показалась церковь. Чарли подумала, что надо закрыть глаза, однако не смогла удержаться, чтобы не посмотреть в ту сторону. «Слишком больно, – подумала она. – Не надо было мне сюда ехать».
Фредрик и Нора Роос жили в простом деревянном доме как раз в том месте, где поселок заканчивался, сменяясь полями и лугами. Газон был подстрижен до половины, посреди участка стояла газонокосилка. Похоже, не скоро кто-нибудь снова за нее возьмется.
Звонок не работал, так что Чарли постучала. Прошло немало времени, прежде чем за дверью раздались шаги. Им открыл Фредрик Роос – небритый, с красными глазами – и пригласил их пройти. Он слышал, что полиция получит подкрепление из Стокгольма. И это хорошо, сказал он и провел их в кухню. Дрожащими руками отмерил кофе. Хорошо, что прибыли эксперты со стороны.
– К сожалению, у нас нет молока, – сказал он, ставя перед ними на стол две чашки с оббитыми краями. Они уселись в комнате, которую он назвал гостиной.
– Мы с удовольствием выпьем черный, – ответила Чарли. Она огляделась. На стенах висели картины с изображением плачущих детей, которые стали популярны в Стокгольме как своего рода ирония. Над камином красовалась надпись из толстых белых деревянных букв: «Carpe Diem»[1]. Эти слова Чарли всегда воспринимала как насмешку, а теперь они звучали еще ужаснее, чем когда бы то ни было.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
