— И чем же я должна буду заплатить за такое своеобразное репетиторство, сэнсэй? — сощурилась я.
Решить, хочу ли стать тем самым Слышащим, еще не успела. Но все подробности и мелкий шрифт в сносках договора всегда читают загодя. Так ведь?
— А ничем, — откинувшись на спинку стула, снова с бесстрастным выражением лица теребил Бранов салфетку. — Считай, что тебе просто крупно повезло встретить сэнсэя-альтруиста.
— Ну да. Меня не обманешь. Знаю, что бесплатный сыр только в мышеловке.
— Даже если и так, — развел руками аспирант, — обещаю, ничего невыполнимого и неприличного просить не буду. Не бойся.
— Ой, да никто тебя здесь и не боится, — скривилась, вновь запустив руку в тарелку с гренками. — Ладно, твоя очередь. Спрашивай, сэнсэй.
Бранов радостно хохотнул, потирая ладони и становясь похожим в своем веселье на нашкодившего подростка.
— Та-ак, приготовься! Учти, — ткнул в меня пальцем он, — ты обязана будешь ответить, что бы я ни спросил! Договор дороже денег.
— Ладно, ладно, — махнула рукой я. — Отвечу.
Ян еще немного поухмылялся, словно запугать меня пытался, но я держалась молодцом. Только и знала, что мастерски поджаренными хлебцами хрустела.
— А скажи-ка мне Мика, — наконец заинтересованно подобрался аспирант, и я тоже невольно подалась вперед, ловя каждое слово, — о чем ты мечтала в детстве, вернее, кем хотела стать?
Я даже гренку жевать прекратила.
— Это и есть вопрос? Кем я мечтала стать в детстве? Серьезно?
Бранов кивнул, всем видом говоря, что слушает как никогда внимательно. Вот только отвечать я не спешила.
— Так, и в чем подвох?
Я напряглась донельзя, судорожно ища лазейку. Если найду, забью на правила и окажусь отвечать. Заставить меня никто не в силах. Однако лазейка упорно не находилась, и это тревожило все сильнее.
— Никаких подвохов, — совершенно серьезно отозвался Ян. — Мне правда очень интересно.
Я еще немного помаялась, попыхтела. Пооглядывалась по сторонам, но аспирант не торопил меня, терпеливо ждал.
— Ну, — наконец сдалась я, — в детстве мне очень хотелось стать врачом.
Темные глаза округлились.
— Правда? Врачом? Человечьим?
— Человечьим, — засмеялась я, видя удивление на лице Яна. Кажется, он ждал совсем другого ответа.
— А почему же тогда не осуществила свою мечту?
— Так это же в детстве было. А после школы я уже хотела выучиться на журналиста, но там с экзаменами кое-какие проблемы были, — водила я пальцем по столу, собирая крошки. — В общем…
Рассказывать, как я ни с того ни с его завалила экзамен по иностранному языку, в котором была уверена больше, чем в прочих, совсем не хотелось.
— Ответ принят, — с улыбкой проговорил аспирант, а я с облегчением выдохнула. — Твоя очередь.
Пару минут я продолжала молча водить пальцем по столешнице, а затем подняла голову и прямо поглядела на аспиранта. Как оказалось, все это время Бранов, подперев голову кулаком, внимательно следил за мной. И я уже хотела сказать, что на сей раз игра и впрямь окончена, но слова вдруг против моей воли вырвались.
— Ты сказал, что Слышащий тебе не нужен, тогда… зачем я тебе?
Ян медленно распрямился. Улыбки на лице и след простыл.
— Миша сказал, раз я слышу Хаос, значит, я такая же, как он. Значит, я Слышащий. Но раз тебе никто не нужен, а ты сам себе режиссер, то зачем тебе я?
— Я же объяснил уже, — растянул губы в настороженной улыбке Ян. — Просто хочу помочь.
Но это ведь несерьезно. Это байки. И почему-то именно в эту секунду я это и осознала.
Миша тоже предложил помощь, его отец, Семен Аркадьевич, также готов помогать. Даже визитку дал. Две! Которые, кстати, так и сгинули бесследно в Барановском кармане. И либо и впрямь аспирант почему-то всеми силами пытается удержать меня рядом, либо у меня прогрессирующая паранойя.
— Для чего тебе тратить свое время на меня? В чем твоя выгода? Зачем-тебе-я?
— Я не ищу выгоды, — резковато бросил Ян, нахмурившись. — Ты же, кстати, сказала, что доверяешь мне. Разве нет?
— Я могла и погорячиться с выводами, — подперла я лоб ладонями, шумно выдохнув.
— Устала? Плохо себя чувствуешь? — коснулся моей руки аспирант. — Хочешь, отвезу тебя домой?
— К себе домой? — съязвила я, хотя и не следовало бы.
— Нет, сегодня лучше к тебе, — попытался неумело пошутить Ян. — Аура штука нестабильная, а я не хочу испортить сегодняшний…
Пронзительный визг с последующим нарастающим гулом заполнил зал так стремительно, что остаток его фразы попросту потонул в нем, стерся. В секунду вскочив с места и встав передо мной, Ян предупреждающе выставил руку назад.
Постояльцы бара, как один, поднимались на ноги и спешили к выходу. Но я от испуга даже не могла сообразить, пора ли эвакуироваться или же впору ложиться на пол, прикрывая голову руками.
— Что там случилось?
Повинуясь инстинктам, я все же двинулась вслед за толпой, но Бранов ухватил меня под руку. Черты лица его вмиг заострились, глубокая складка пролегла меж бровями.
— Будь рядом, — велел он, внимательно озираясь по сторонам, будто кого-то высматривая. — Ни на шаг не отходи.
Сергей тоже уже устремился к месту общего сбора. Ян, волоча меня за собой, двинулся за ним. С каждым шагом мое сердце, в предчувствии чего-то ужасного, билось о ребра все сильнее, а захват аспирантских пальцев становился все крепче. Наконец мы подошли настолько, что из общего гула теперь можно было вычленить: «Скорую! Вызовите скорую!»
Постояльцы??? в основном женщины, спешили в сторонку, прижав ладони ко рту. С ужасом глядели на всех и в никуда разом огромными, полными ужаса глазами. Кто-то пытался не глядя нащупать стул, чтобы наконец отыскать хоть одну устойчивую опору. Кто-то, отвернувшись, просто замер, лишь изредка качая головой, словно все случившееся отказываясь принять.
Еще пара шагов. Мы с аспирантом протиснулись в прореху в толпе, и я, не сдержавшись, так и ахнула.
— Бог мой! Что с ним…
Глава 5. Планы меняются
Я даже закончить не успела, как резким движением Ян прижал ладонь к моим глазам. Рывком развернул к себе и стиснул в объятиях так, что я ни шевельнуться, ни дохнуть.
— Не смотри, Мика!
Но я уже успела увидеть достаточно, чтобы навсегда закрепить в памяти ужасную картинку.
Мужчина в изорванной одежде лежал на спине, захлебываясь собственной кровью и с обезумевшим видом хватался за Сергея, пытающегося хоть как-то скрыть под повязками из полотенец раскуроченное мясо.
