– Уходите же, говорю вам! Быстро! Иначе я не смогу больше сдерживать себя! – в голосе его была подлинная мука, вызванная борьбой двух равносильных желаний.
Эмили будто очнулась и бросилась вверх по лестнице, не смея оглянуться.
– И заприте дверь! – крикнул Арман ей вслед. – Если вам очень повезет, это поможет.
Глава десятая.
Напуганная предупреждениями Ламерти, Эмильенна всю ночь не сомкнула глаз, лишь когда рассвело, она забылась тяжелым сном. Раздавшийся через несколько часов стук в дверь принес ей раздражение оттого, что очень хотелось спать, но и облегчение, поскольку вырвал ее из объятий сменяющих друг друга кошмаров. У двери стоял неизменный Люсьен и привычно звал ее спуститься к завтраку.
Спустившись, Эмили обнаружила крайне неприятный сюрприз – хозяин был дома и сидел за столом. Подняв на нее глаза, он спокойным тоном пожелал доброго утра и продолжил трапезу. Ничто не напоминало о вчерашней буре, которую Эмили пробудила в душе этого человека. Вознеся благодарственную молитву, девушка опустилась на стул, стараясь быть как можно незаметней. Это было излишне, потому что Арман, казалось, не обращал на нее ни малейшего внимания. Закончив завтрак, Ламерти собрался было выйти из столовой, но уже у дверей передумал и, вернувшись обратно, встал у окна. Не поворачивая головы, он заговорил.
– Я сказал вам вчера, что никогда бы не женился на вас. Это не совсем так. Возможно, встреть я вас в более спокойное время, вы могли бы получить от меня предложение руки и сердца.
Эмильенне очень хотелось возразить, что в спокойное время, окруженная достойнейшими претендентами, она никогда бы не ответила на такое предложение согласием. Но она не стала этого говорить. Убедившись, сколь ужасны могут быть последствия неосторожных слов, когда имеешь дело с Арманом де Ламерти, девушка предпочла ответить иначе.
– В спокойные времена я была слишком молода для предложений руки и сердца. Когда все началось, мне было тринадцать лет.
– Пусть так. Я рассуждаю не о том, что есть, а том, что могло бы быть. Не нуждаясь ни в семье, ни в любви, тем не менее, я бы, конечно, женился. И вы обладаете некоторыми достоинствами, необходимыми для мадам де Ламерти.
– Для такой высокой чести надо обладать поистине незаурядными качествами, – девушка говорила спокойным тоном, оттого трудно было уловить иронию, а, следовательно, и придраться к ее словам.
– Напротив, – Арман не заметил или сделал вид, что не заметил сарказма. – Ничего необыкновенного. Всего лишь красота, молодость, знатность и богатство.
– Но революция и титул мой, и богатство превратила в пустой звук.
– Это не важно. Зато я стал в несколько раз богаче, чем раньше, а потому могу позволить себе жениться хоть на церковной нищенке. Что же до титулов и званий, то, сколько их не отменяй, мы оба знаем, что я остаюсь де Ламерти, а вы – де Ноалье. Упразднив титулы, нельзя отменить знатность рождения.
– И это говорите вы? Тот, кто голосовал за все эти законы?
– Я не единственный аристократ, среди голосовавших, и не единственный, кто по-прежнему не желает чувствовать себя ровней всякому сброду.
– Но это вы объявили, что все равны!
– Оставим в стороне революцию и ее издержки. Вернемся к вам. Сказав, что вы обладаете некоторыми приятными качествами, я также добавлю, что в вас есть нечто, чего категорически не должно быть в женщине, которую я могу выбрать своей женой. Вы слишком умны, горды, своевольны. А свою жену я всегда видел милой, наивной, покорной, набожной дурочкой.
– Набожность-то ей к чему? Кажется, это качество вам вовсе не присуще.
– Так же как и все прочие перечисленные. Но я говорил не о себе, а о своей предполагаемой избраннице. Набожность нужна ей, чтобы со смирением и довольством переносить свою долю и не отравлять мне жизнь жалобами и укорами. Задача жены – принести мужу состояние и вести домашние дела, дабы мужчина не отрывался на такие пустяки. И мне нужна была супруга, которая бы не стала от меня желать ничего, кроме моего имени.
– Понимаю, – Эмильенна кивнула. – Однако, посмею заметить, что ваш идеал почти недостижим. Даже самая кроткая и покорная женщина будет ждать от мужа любви и уважения.
– Вот для того-то ей и нужна набожность, чтобы со смирением перенести отсутствие этой самой любви, уважения и вообще интереса к своей персоне.
– Помилуй Господь несчастную, на которую падет ваш выбор! – Эмили осеклась, поняв, что опять говорит лишнее, но Арман, вопреки ее ожиданиям, не разгневался.
– Вполне вероятно, что ваши молитвы будут услышаны, ибо теперь, когда я настолько богат, что могу жениться на ком угодно, по здравом размышлении я склоняюсь к мысли, что это вовсе не обязательно. Зачем? Состояние мое таково, что мне сложно будет его потратить, проживи я хоть сто лет, преимущества рождения больше ничего не значат. Так для чего обременять свою жизнь супружеством? Мне вполне хватит грамотного управляющего для ведения домашних дел и любовниц для исполнения предназначения женского пола.
– Думаю, вы правы. Так действительно будет лучше.
– Весь этот разговор затеял я исключительно с целью окончательно разуверить вас в моем намерении взять вас в жены. Это единственное, чего вы можете от меня не опасаться.
– Благодарю вас, – Эмильенна с преувеличенным смирением присела в реверансе.
– Однако это не значит, что я откажусь от прочих притязаний в отношении вас, – жестко произнес Ламерти.
– На все воля Божия! – со вздохом ответила девушка.
– Сегодня я иду на собрание якобинского клуба, – исчерпав тему брака, Арман перевел разговор в другое русло. – Хотели бы вы сопровождать меня?
– Не уверена. Не думаю, что мне интересны разговоры и проекты людей, которых я презираю и ненавижу.
– Как знаете. Конечно, проще заочно осуждать, не зная истинных доводов противника, толкающих его на те или иные поступки. Ведь когда знаешь и понимаешь, судить человека гораздо труднее, – на самом деле Ламерти нисколько не занимало оправдание якобинских идей в глазах Эмильенны. Он лишь хотел похвастаться перед товарищами красивой любовницей. Однако, как он и ожидал, замечание его попало в цель.
– Что ж, возможно вы правы. Я пойду с вами, хотя бы ради простого любопытства. Кроме того, это ведь даст мне новую возможность выйти из дома.
– Мы поедем в экипаже
– Как вам будет угодно, – на этом разговор закончился и молодые люди разошлись.
Эмильенна благодарила Бога за милосердие, за то, что Арман вернулся к прежнему своему стилю общения с ней. Робкие ростки начинающейся дружбы и доверия были выдернуты с корнем после вчерашнего, но, возможно, это и к лучшему. Что может принести дружба такого человека? Как она вообще возможна? Нет уж, лучше пусть все остается как есть. Хотя надежды на это не так уж много.
