Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 161
– Теперь-то вы точно радикал.
Док удивился:
– Ничуть. Радикализм и консерватизм – термины, выражающие эмоциональное отношение, а не общественную позицию.
Приняв рукопись, Док прочитал ее и молча вернул. Уингейт настоял на том, чтобы услышать его мнение.
– Что ж, сынок, раз ты настаиваешь…
– Настаиваю.
– Могу сказать, что ты руководствуешься типичным для многих заблуждением в отношении социальных и экономических вопросов – так называемой «дьявольской теорией».
– Что?
– Ты ищешь глубинные причины злодеяний, хотя на самом деле они кроются в банальной глупости. Рабство в условиях колониализма – вещь не новая, это неизбежное следствие империалистической экспансии, естественный результат устаревшей финансовой системы.
– Я отметил, какую роль в этом играют банки.
– Нет, нет же! Ты пишешь, что банкиры – жулики, но это не так. Точно так же дело обстоит с чиновниками, дельцами, представителями правящей земной элиты. Людьми движет необходимость, и они всячески стремятся найти своим действиям оправдание. Алчность здесь ни при чем. Рабство экономически невыгодно и непродуктивно, но люди все равно втягиваются в эту систему под воздействием обстоятельств. Вот если бы финансовая система была иной – но это уже другая история.
– Я все равно считаю, что всему виной человеческие пороки, – упорствовал Уингейт.
– Не пороки, а глупость. Я не могу это доказать, но рано или поздно ты поймешь.
* * *
«Беззвучное радио» работало безотказно, и губернатор отправил Уингейта по другим лагерям свободной федерации, чтобы и там установить новую аппаратуру и научить, как ею пользоваться. Целый месяц Уингейт усердно трудился, получая от работы несказанное удовольствие. Поездку он закончил с чувством выполненного долга, зная, что его труд послужит свободным людям в борьбе против угнетателей куда лучше, чем любая победа в битве.
Вернувшись в свое поселение, он встретил там Сэма Хьюстона Джонса.
* * *
Уингейт бросился к нему сломя голову.
– Сэм! – кричал он. – Сэм! Сэм! – Схватив друга за руки, он похлопал его по спине и проорал в ухо дружелюбные ругательства, за которыми чувствительные мужчины обычно скрывают свои слабости. – Сэм, старый пройдоха! Как ты здесь оказался? Тебе удалось бежать? Как ты добрался сюда с Южного полюса? Или тебя перевели до побега?
– Привет, Хамф, – ответил Сэм. – Помедленнее, прошу тебя. Не все сразу.
Уингейт не унимался:
– Дружище, как я рад видеть твою глупую морду! Здорово, что ты теперь здесь – это просто замечательное место. У нас самое продвинутое поселение во всей федерации. Тебе тут понравится. Ребята просто отличные…
– А ты что, – оценивающе оглядел его Джонс, – председатель местной торговой палаты?
Уингейт не сразу понял шутку, но потом рассмеялся:
– Шутник. Правда, тебе тут понравится. Здесь, конечно, все не как на Земле, но Земля – дело прошлое. Как говорится, что упало – то пропало.
– Хамф, не торопись. Все иначе. Я не беглый раб. Я приехал забрать тебя.
У Уингейта отвисла челюсть. Он принялся беззвучно глотать ртом воздух, как рыба.
– Сэм, это невозможно, – сказал он. – Ты же ничего не знаешь.
– Знаю.
– Нет же! Для меня нет пути назад. Если я вернусь, меня ждет суд. Отвертеться не получится. Даже если я подпишу чистосердечное признание, чтобы смягчить приговор, меня все равно лет на двадцать упекут на каторгу. Нет, Сэм, я не могу вернуться. Ты не знаешь, какие обвинения мне предъявят.
– Это я-то не знаю? Да я выложил кругленькую сумму ради того, чтобы с тебя их сняли.
– Что?
– Я знаю историю твоего побега. Знаю, что ты украл крок, похитил патрона и подговорил еще двоих работников бежать. Пришлось использовать все мое красноречие, чтобы уладить дело, да еще и деньжат подкинуть. Хамф, вот объясни мне, почему ты не выбрал более невинное преступление вроде убийства, изнасилования или ограбления почты?
– Сэм, ну что ты! Я совершил побег не для того, чтобы насолить тебе. Я и не надеялся, что мы встретимся снова. Действовал на свой страх и риск. Извини, что тебе пришлось потратиться.
– Забудь. Деньги – не главное. Ты прекрасно знаешь, что у меня их навалом. Всего-то нужно было удачно выбрать родителей. Я пошутил, вот только шутка, похоже, не удалась.
– Хорошо. Извини. – Уингейт натянуто улыбнулся, ведь он, как и все, не любил подачек. – Лучше расскажи мне обо всем, чего я не знаю.
– Идет.
Как и Уингейт, Джонс был весьма удивлен и расстроен разлуке с другом, но не мог ничего с этим поделать, пока не получил помощь с Земли. Несколько месяцев он проработал слесарем на Южном полюсе, недоумевая, почему до сих пор не получил ответа от сестры. Вдобавок к радиограмме он посылал ей письма – единственный способ связи, который он мог себе позволить, – но время шло, а ответа не было.
Когда же радиограмма от сестры наконец пришла, все стало ясно. Она не получила послание с корабля, потому что сама находилась на борту «Вечерней звезды», в каюте первого класса, оформленной по привычке на имя горничной.
– Нас подвело стремление моей семьи всячески избегать публичности, – объяснил Джонс. – Если бы я отправил радиограмму не ей, а семейным юристам или если бы ревизор знал ее по настоящему имени, мы бы встретились с ней в тот же день.
На Венере она также не смогла получить послание, потому что планета в то время проходила с обратной стороны Солнца, и сообщение между Землей и Венерой было прервано на два месяца. Зашифрованная и записанная радиограмма была передана семейным юристам, пока те наконец не смогли связаться с сестрой Джонса.
Получив послание, сестра всех поставила на уши. Джонс был немедленно освобожден, финансовые обязательства по его контракту выполнены, а на его счет на Венере поступила существенная сумма денег.
– Вот так, – подытожил Джонс. – Мне, конечно, еще придется объясняться с сестрой, когда я вернусь. Она задаст мне хорошую трепку за то, что я ввязался в такую авантюру.
Джонс нанял ракету до Северного полюса и тут же напал на след Уингейта.
– Если бы ты задержался хоть на день, я бы тебя застал. Мы подобрали твоего хозяина в миле от дома.
– Значит, старый мерзавец справился. Рад слышать.
– Тебе повезло. Если бы он помер, я бы тебя уже не вытащил. Он еле ноги волочил и едва не заработал инфаркт. Ты в курсе, что злонамеренное оставление человека на произвол судьбы на Венере считается тяжелейшим преступлением и в случае его гибели карается смертной казнью?
Уингейт кивнул:
– Знаю. Правда, я ни разу не слышал, чтобы за это казнили патронов, бросавших своих работников. Но это к делу не относится. Продолжай.
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 161
